Постепенно, капля за каплей, они выдавили из него историю гражданской войны, оставшуюся часть биографии Адмирала Трауна, воскресшего Императора, перемирие при Бакуре, жуткие вооруженные конфликты, в которых затухающая Империя раз за разом терпела поражения, пока наконец, не в силах больше этого слушать, Даала велела Кратасу освободить заключенного. Громкое гудение кресла внезапно смолкло, и Соло в блаженстве изнеможения рухнул на пол, освобожденный от капкана собственных мускулов.

Даала устало побрела к дверям камеры. Подвывая жестом пыточного дройда с глянцевито-черным корпусом, на котором иголки для подкожных впрыскиваний поблескивали, точно жала, в тускло-алом свете. Соло съежился, пытаясь забиться под кресло, и Даала наконец разглядела в его глазах страх.

— А теперь, — сказала Даала, — пыточный дройд подтвердит все сказанное вами. — И с этими словами покинула помещение.

Позже выяснилось, что Соло говорил правду. Совершенно одна в своей штаб-квартире, адмирал Даала вновь просмотрела видеопротокол и выключила наконец запись. Голова болела, ее мучили думы, словно чьи-то черные пальцы скреблись под черепом.

Одному из ученых Установки Прорвы, до которого дошел слух о том, что новоприбывший заключенный побывал на борту Звезды, приспичило поговорить с ним. Даала решила отослать ему видеопротокол, конечно, после того, как отредактирует. Этим примадоннам-ученым порой не угодишь. Слишком уж узкий у них взгляд на вещи.

Но сейчас Даалу ждали проблемы более неотложные. Предстояло решить, что делать с новой информацией.

Даала встала между двумя большими, в полный рост человека, зеркалами. Мундир оливково-серого цвета без единой морщинки — лишь свежеотутюженные складки и едва заметные швы. Благодаря строгому режиму, диете и тренировкам она не прибавила ни грамма за все эти десять лет выполнения спецзадания; и собственное отражение, несколько посуровевшее за эти годы, по-прежнему радовало ее.

Даала с гордостью носила на левой груди свои адмиральские нашивки: ряд из шести алых прямоугольников располагался над таким же рядом голубых. Она прекрасно понимала, что является единственной женщиной столь высокого ранга в Имперском флоте. Это было специально организованное продвижение по службе, устроенное лично Моффом Таркином, назначение, о котором, возможно, самому Императору не было известно. И уж наверняка Палпатин ничего не знал о Комплексе «Черная Прорва».

Ее золотые волосы рассыпались по плечам, ниспадая до пояса. Вот уже больше десяти лет прошло с тех пор, как Даала прибыла на Комплекс с волосами короткими, стриженными «ежиком», — одно из унижений, которым подвергались женщины-кадеты Имперской Военной Академии.

Оставленная внутри Прорвы, Даала должна была подчиняться непосредственно Таркину. Восхищавшие своей ослиной тупостью уставные распоряжения и рутинные приказы теперь ничего не значили для нее. Она отказалась стричь волосы в знак независимости: новый ранг имел свои привилегии. Она знала, что Таркин одобрил бы подобное поведение. Однако Таркина теперь не было в живых.

Повернувшись, она погасила свет, затем активизировала дверь. Снаружи выпрямились двое телохранителей, продолжая не отрываясь смотреть вперед. Несмотря на изоляцию Комплекса, Даала настаивала на соблюдении личным составом строгой дисциплины, регулярной муштры и постоянных внесезонных учений. Сама она была вымуштрована на имперской военной почве, и, хотя именно эта система более всего преуспела в подавлении ее собственных амбиций, Даала неукоснительно следовала ее принципам.

Под своей броней ее телохранители были не только мужественными воинами, но и вполне привлекательными мужчинами крепкого сложения; однако у Даала не было любовника со времени последней встречи с Таркином.