Но в красном свете луны рядом с крестом стоял вовсе не упырь. А один оч-чень знакомый нам молодой человек.

    -  Ленька! - выкатила я красивые глазки. - Ты откуда?!

    Леонид стоял, безумно озираясь по сторонам, переступая с ноги на ногу. При этом раздавалось странное позвякивание.

    -  Ребята…- наконец выдавил он. - Где я? Что… вообще случилось?

    Выглядел он уже не так свеженько, как при первом знакомстве. Джинсы выпачканы, рубашка вообще отсутствует, открывая нашим жадненьким взорам накачанный торсик (м-м, сможет ли мой Васенька подняться до таких высот… широт…), волосы растрепаны… На ногах зачем-то цепь чугунная!!! Это я разглядела, когда он подошел поближе. Причем скован пацан был странно - за большие пальцы ног.

    -  О мама-пилорама! - завопила я. - Лень, ты где так потусил мощно?!

    -  Вам больно? - запищала подружка.

    -  Обычай сковывать за большие пальцы ног…- Сюнневе вдруг решила переквалифицироваться в энциклопедиста и порадовать нас небольшой лекцией, но мы ее не дослушали. А жаль…

    -  Да, пацан, а у нас даже и плоскогубцев не валялось!

    -  Может, пошарить по периметру?

    -  Дебил, думаешь, кому в могилку набор «Юный техник» подсунули?!

    -  Обычай сковывать…

    Вдруг налетел мощный ветер. Окончание фразы как Шоколад слизнул… Или Зефир? Путаюсь я в древнегреческой мифологии, даром что Мишка учила.

    -  Круг! - вдруг истерично воскликнула Сюнневе.

    Слева от нее ветер разметал соль - образовался разрыв сантиметров в пять. Финка шлепнулась на колени и принялась трясущимися руками равнять линию. Ветер вырывал соль у нее из рук, белые струйки разлетались вокруг, Сюнневе вдруг начала всхлипывать…

    Рядом с разрывом звякнула цепь.

    Микайлина собирается

    Обычай сковывать за большие пальцы ног известен давно. Так поступали с ведьмами… и колдунами. Потом их подвешивали на специальной лопате над водоемом и окунали в воду. Утонет - значит, невиновен.

    Сомневаюсь, что он бы утонул. Я очутилась в большой светлой комнате. Стену прорезали разноцветные стекла витражей, посередине стоял длинный стол с тремя высокими стульями.

    Больше мебели не было. Если, конечно, не считать того милого стульчика, на котором я сидела, стараясь не прислоняться к его игольчатой спинке. Хороший, кстати, способ сохранить осанку. Для большей верности я была привязана, а ноги мои украшали грубые деревянные чурки. Ой, вот врут все об изяществе испанской обуви…

    Рядом на стульчике поменьше съежился Жупик, боязливо подтянув под себя хвостик и испуганно косясь на иголки. Лапы у него были связаны крест-накрест.

    -  Жупинька, неудобно тебе, сладенький? - хлюпнула я, отчаянно силясь не раскисать. Полли поблизости не было.

    Жупинька почти по-человечески кивнул головой с тоскливо обвисшими ушами.

    Леонид задорно, по-мальчишески, вспрыгнул на стол передо мной, поболтал ногами, позвенел цепью. Поморщился, щелкнул пальцами - цепи как не бывало.

    -  Мерзкий предатель, - с достоинством выговорила я.

    Серые глаза с необычно удлиненными внешними уголками (не отвлекаться!) смеялись.

    -  Вот уж не думал, что ведьме отвести глаза так просто! - усмехнулся он, болтая ногами. - Хотя ведьмы-то из вас никакие.