Девушка тяжело вздохнула.

«А ведь в самом деле, откуда ему знать, что Цимаон Ницхи просто так подарков не делает? — подумала она. — Олило такая же жертва, как все мы!»

— Ладно. — Она погладила по рогатой головке. Чертенок разулыбался и затанцевал, выставляя вперед то одну, то вторую ножку и уперев копытца в бока.

Катя улыбнулась, глядя на него, и не заметила, какими понимающими взглядами обменялись Вильям с Кирой. Но никто из них ничего не сказал.

Взгляд девушки вновь остановился на сапфире.

— Олило, ты должен вернуть этот камень, он всегда будет мне напоминать, как ты, может, не желая того, предал меня.

Чертенок перестал танцевать, плечики его поникли, но он покорно кивнул. «Я сделаю это!»

Около получаса все хранили молчание, потом девушке надоело и она воскликнула:

— Нарочно не приходит!

В это самое мгновение в замочную скважину вставили ключ и в комнату вошла Сарах.

— Прости, — прошептала она, комкая руки на груди, — отец не позволял мне покинуть мою комнату. Я не могу долго быть тут, мне нужно вернуться к себе, если отцу доложат, что я выходила, мне несдобровать.

Катя порывисто взяла ее за руку.

— Ты не видела Йоро?

Девушка печально опустила ресницы.

— Кажется, его повели на арену…

— Его хотят… — Катя не договорила, голос ее оборвался.

Поскольку Сарах молчала, Катя постаралась взять себя в руки и говорить спокойно и убедительно:

— Помоги мне, ты единственная, кто может помочь!

— Я? — изумилась девушка, хлопая глазами. — Но что я могу? Отец никогда и слушать меня не станет. О, если бы был жив Атанасиос! Отец, бывало, прислушивался к нему.

— Нет, — тряхнула волосами Катя, — его бы он не послушал. Но я знаю, кого послушает.

Сарах устремила на нее внимательный взгляд, и Катя прошептала:

— Уриэль. Если бы ты только попросила его…

— Что ты! — отшатнулась дочь Создателя. — Уриэль никогда ни о чем не станет просить его. Для него нет ничего важнее преданности моему отцу.

— Неправда! Есть кое-что важнее… Это ты, Сарах! Уриэль любит тебя.

Девушка сильно покраснела и, прижав ладошки к щекам, вымолвила:

— Мне кажется, я немного нравлюсь ему, но, боюсь, этого недостаточно.

— Попробуй. — Катя умоляюще сложила ладони. — Прошу тебя. Йоро оборотень, он не имеет никакого отношения к вампирам и не должен страдать из-за меня. Я хочу одного, чтобы он покинул город.

Сарах отступила к двери.

Она с минуту смотрела на Катю, нервно покусывая нижнюю губу, затем со вздохом пообещала:

— Я сделаю все, что смогу. Прости, сейчас мне пора.

Она ушла, а Катя покосилась на Киру, заметила промелькнувшую на ее губах улыбку и тоже улыбнулась. Уриэль был слабостью Цимаон Ницхи, его первым, самым любимым созданием. Если уж он не сможет переубедить отца всех вампиров, то это не под силу никому.

Думать о Лайонеле она и вовсе боялась. Шанса на его спасение не оставалось. Где-то глубоко-глубоко внутри девушка знала, что могло бы сохранить ему жизнь. Но так же знала — эту жертву он не примет никогда.

Спустя еще час за ними пришел Гером.

Кира с Олило первыми вышли за порог, а Вильям тронул Катю за плечо и попросил:

— Одну секунду.

Они зашли в ванную комнату. Молодой человек серьезно посмотрел девушке в глаза и произнес:

— Я хочу попросить тебя кое о чем.

Девушка напряглась, но кивнула, позволяя ему продолжить.