Но несмотря на общую загруженность и часто крайне экстремальные особенности собственной юности, Николетта сейчас как никогда понимала: несмотря на насыщенную событиями жизнь, росла она все же в благожелательной обстановке.

В тепличных условиях. И большинство конфликтов и щекочущих нервов событий – таких как прыжки из стратосферы, или гонки Формулы-3, в одной из конюшен которой она некоторое время была пилотом, являлись управляемыми. Сейчас она даже склонялась к тому, что проблемы с кислородом во время подледного дайвинга за полярным кругом также возникли искусственно. И то, как ей тогда оперативно помогли у самой черты, говорило в пользу версии об искусственно возникающих критических, провоцирующих ее ситуациях.

Провоцирующих безрезультатно – дар у Николетты так и не активировался.

И весь искусственный экстрим закончился после семнадцати лет, после второго совершеннолетия. Как отрезало. Целый год у Николетты выдался просто чудесной, свободной и беззаботной жизни. За весь год она даже с Доминикой не общалась ни разу, за исключением дежурных поздравлений на праздники.

Хрустальная оболочка этого мира начала рушиться в восемнадцать лет, когда Николетта пришла на работу в корпорацию Некромикон. Пришла, конечно же, по проекции Доминики Романо.

Чуть больше года Николетта уже работала в корпорации, и за этот год у нее выдался буквально взрывной карьерный рост – ее даже не тянуло по ступенькам карьерной лестницы, ее поднимало вверх словно на лифте. В первые три месяца Николетта даже увлеклась, еще не понимая происходящее. Свой карьерный рост, как и осознание собственных успехов, доставляли ей истинное наслаждение.

Опять же, как теперь Николетта осознавала, достигала всего она не только из-за своих личных данных. Сейчас она прекрасно видела и понимала, что вокруг нее всегда были и есть такие же умные, деятельные, образованные специалисты. Вот только ни у кого из них не возвышалась за спиной тень Доминики Романо.

Матерью у девушки ее не получалось называть даже в мыслях – она не воспринимала сеньору Романо в этой ипостаси. Тень Доминики – холодная, до слабости в теле пугающая, постоянно чувствовалась рядом. Как в детстве, так и в юности. И ее присутствие рядом – самое страшное, что случалось с Николеттой за всю ее уложившуюся в девятнадцать лет жизнь.

До семнадцати лет Доминика почти все время, незримо, присутствовала рядом. Год свободы, до восемнадцати – совершеннолетия по меркам гражданского кодекса для людей, не владеющих даром, промелькнул ярко и быстро. И после ее восемнадцатилетия Доминика приблизила Николетту к себе. Теперь уже полностью войдя и оставшись в ее жизни.

Доминика Романо последние семь лет занимала в корпорации Некромикон должность оперативного советника руководителя службы внутренней безопасности африканского направления. Перебравшись в город-остров Занзибар из Флоренции, когда на африканском континенте развернулась война корпораций.

Несмотря на то, что Доминика была «советником», Николетта за время работы поняла, что ее мать – самый настоящий серый кардинал в башне корпорации, и ей открыты любые двери. Причем открывать она могла их, условно, даже ногами – потому что в кабинет главы филиала «Занзибар» Доминика заходила для того, чтобы Ричард Уильямс ей докладывал о положении дел, а совсем не наоборот.

Докладывал Доминике Ричард Уильямс до самой своей недавней трагической гибели в башне Некромикона в Хургаде. В тот день от возможной смерти – из высшего руководства, как знала Николетта, никто не уцелел, Доминику спасла чистая случайность. Важный вызов из Лондона, как итог долгого расследования – в результате чего Доминика опаздывала на доклад к Бланке Рыбке.