Начиналась процедура выхода.

Во дворце уже собрались многочисленные гости, и одна за другой дебютантки по очереди выходили из комнаты ожидания в общую залу, где церемониймейстер представлял каждую отдельно, перечисляя регалии, заслуги, а также успехи в учебе и деятельности, в основном благотворительной.

Саманту, из своего угла, я увидел лишь мельком. Успев отметить, что белоснежное платье, оттеняющее смуглую кожу, и усыпанная бриллиантами тиара ей удивительно к лицу.

Когда распорядитель проскочил рядом, приглашая проследовать в пару к английской принцессе принца Леонида, я понял – я ведь все ловлю на лету, что Саманта прибыла на бал в его сопровождении.

В принципе, не особо удивительно – Леонид статусный кавалер, самое то для Петербургского Императорского Бала дебютанток. Причем понятно, что Маша Легран на подобном мероприятии появиться может лишь в качестве гостьи, и то это будет вызовом общественным устоям. Но вопрос меня занимал о том, как же «прекрасная» Ядвига, с которой Леонид был на вечеринке Ядовитого плюща? О чем я Бастиана и спросил. Не прямо, конечно, намеками. Но Валленштайн прекрасно все понял еще до того, как я закончил витиеватую фразу вопроса.

– Наш друг Леонид вообще не должен был принимать участие в мероприятии. Насколько понимаю, принцесса Элизабет должна была прибыть на бал с цесаревичем Алексеем. Но в последний момент Леонид получил от нее просьбу о сопровождении, – обстоятельно объяснил Валленштайн. – Кстати, цесаревича что-то совсем не видно последние несколько дней. Ты не знаешь, что могло случиться?

– Мне-то откуда знать такие вещи? – только и пожал я плечами, посмотрев на Бастиана чистым взглядом пятилетнего ребенка. – Я в высшее общество невхож.

– Конечно. Конечно, – покивал Валленштайн. – Ко-не-чно-ко-не-чно, – добавил он чуть погодя, произнося слова раздельно и по слогам.

Дальше продолжать разговор мы не смогли – позвали и Бастиана. Вот он, как оказалось, и пришел на бал в качестве кавалера прекрасной Ядвиги.

Неожиданно – глядя ему в спину, подумал я. Не то неожиданно, что Валленштайн с Ядвигой, а то, что Леонид на балу вообще появляться не собирался. Значит, скорее всего, с Машей у него все действительно серьезно. Будет шатать устои общества, и все такое. А всего-то нужно было для судьбоносной встречи – хорошая компания на курорте, кабриолет, один Барятинский и труа бутыль де вотка, – усмехнулся я.

Одна за другой дебютантки с кавалерами покидали комнату ожидания, выходя в зал. Комната пустела, и ждать своей очереди Ольге – и мне вместе с ней, пришлось долго. Потому что из-за опоздания мы должны были выходить последними.

Наконец все дебютантки в комнате закончились, и к нам подбежал взмыленный церемониймейстер. Который выждал положенное время и, услышав доклад о готовности и состоявшемся выходе предыдущей пары, пригласил нас с Ольгой к выходу.

Приближаясь к дверям, я даже почувствовал небольшой мандраж. Неожиданно – даже сам себе удивился. Ольга, ощутив мои эмоции, чуть сжала мне руку, ободряюще улыбнувшись. Хотя сама она волновалась гораздо сильнее меня. Потому что прямо сейчас, на процедуре выхода, решится ее судьба. На ближайшие, как минимум, годы.

Вернее, судьба ее наверняка уже решена, вот только она сейчас об этом узнает.

Двери открылись, и мы прошли вперед. Свет в просторной первой зале был приглушен. Над многочисленными столами с гостями парили небольшие шары, питаемые стихийной силой и сдержанно сияющие. Освещая лишь сам стол и практически не трогая своим светом гостей, оставляя на их месте взгляду лишь неясные силуэты.

В момент нашего выхода свет от шаров стихийной силы стал еще тише, а убранство зала окрасилось в нежный лиловый – цвет Ментальной магии, в которой инициирована Ольга.

На нас устремились сотни пар глаз, я это осязаемо почувствовал, в зале повисла полная тишина.