Тайный советник и специальный агент между тем внимательно на меня смотрели.

Императорский чиновник сохранял беспристрастный вид, но я — с удивительной ясностью усилившейся эмпатии, чувствовал его недовольство. Причем направленное не на внешний раздражитель, а больше вглубь — тайный советник был раздражен как будто даже самим собой.

Всего несколько секунд размышлений, и я понял почему. В привычной графу Безбородко системе координат жандарм из ФСБ не стоил даже толики его внимания. Где Собственная Его Императорского Величества канцелярия и где какой-то шпик, тем более всего лишь ротмистр, — это же абсолютно разные, несопоставимые уровни.

Готов поспорить, что граф Безбородко прибыл сюда, на территорию — не ради меня. Вчера я видел его в другом, явно парадном мундире, и, скорее всего, его визит в протекторат случайно совпал с операцией по моему освобождению.

Тайный советник — мужик явно непростой. На этой должности ответственность серьезная и ум немалый нужен, это не министр культуры и спорта. Но сейчас он явно совершил просчет. И видя, что я не завилял хвостом только от одного упоминания перспектив герба и императорской гимназии, явно не знает, что делать. Ну не уговаривать же меня на глазах у оскорбительно молодого жандарма из ФСБ?

Показательная молодость ротмистра, кстати, также сыграла злую шутку — передо мной сейчас сидел один из влиятельнейших людей в Конфедерации, а специальный агент прямо при нем спокойно гнул свою линию, еще и старательно делая акцент на обособленности императорских и федеральных ведомств.

Натянутый над пропастью канат привел меня на развилку, покрытую очень и очень тонким льдом, по которому мне сейчас предстояло пройти.

Иногда обыденный с виду диалог бывает сложнее смертельной схватки.

Вдох, выдох. Ладно, погнали.

— Господа. Мне всего четырнадцать лет, и, кроме Восточного района Высокого Града и нескольких гетто, жизни я больше не видел. Все это время, насколько понимаю, меня вели специалисты Федеральной службы безопасности, обеспечивая мое обучение, — посмотрел я на Демидова, и тот спокойно кивнул. — Так получилось, что я вырос в определенной среде, в которой аристократия представляется чем-то мифическим и недостижимым, как чудеса из детских сказок, — посмотрел я в свою очередь на тайного советника.

Граф Безбородко едва сощурился, внимательно меня разглядывая. Как занимательный экспонат.

— Остаться под эгидой федеральной службы для меня сейчас кажется самым очевидным и простым решением. Ведь я не воспитывался в дворянской среде и среди аристократов без должного образования и знакомств буду выглядеть жалко. В то же время кровь не водица, а от княжеского герба, пусть и с бастардной лентой, отказываться — поступок весьма глупый.

Демидов показательно хмыкнул — причем явно соглашаясь, Безбородко еще более сощурился — по-прежнему меня разглядывая, скрывая чувства за кривой усмешкой.

— Я сейчас полностью не понимаю даже того, каким образом возвратился к жизни после смерти, как вы узнали о том, что я умер и меня начали разбирать на органы, как меня нашли офицеры из вашей группы быстрого реагирования. Я не представляю, что есть темная магия, даже еще не знаю, кого именовать ваше превосходительство, а кого ваше высокопревосходительство… Вопросов десятки, если не сотни, а от меня уже требуется сделать судьбоносный выбор. Поэтому самый главный сейчас вопрос: есть ли у меня возможность получить немного времени на то, чтобы осознать происходящее и принять взвешенное и логичное решение?

После моих слов наступила тишина. Тайный советник и специальный агент внимательно меня рассматривали, уже не скрывая интереса.

— Ваше сиятельство? — вдруг повернулся к Безбородко Демидов.