– Да и ты не старый, – перебил Сергей. – По уму так точно. Не хочешь продавать – твое право. Но грозил ты мне зря. Я запомнил. И придет время, Грудята-новгородец, и я тебя огорчу.

– А я тебя, дружинник Вартислав, огорчу прямо сейчас, – глумливо сообщил купец. – В лавки мои даже не заходи. Не продадут тебе там ничего. И не купят.

Ишь ты! А это вызов.

Сергей ничего не сказал, только усмехнулся. И пошел со двора. Сегодня он намеревался посетить еще двоих. Может, эти окажутся посговорчивее?

Не оказались. Правда, в отличие от Грудяты, не хамили. Обращались вежливо, в дом приглашали, угощение выносили… Но продать отказались.

Один сказал, что дом родовой, продать никак нельзя, даже задорого. Да и род у него немалый. Шестеро сыновей, братья, племянники… Сам домохозяин, звали его Вузелько, был варяжского рода, но ни он, ни родня в дружине не были. Жили под рукой Стемида, но сами. Кормились торговлей, охотой, рыбку ловили, зверя били. Помимо дома в столице, у Вузелькиного рода имелось подворье за стенами, пашенная земля, хутора в окрестностях… В общем, интересный оказался человек. Но о его недвижимости можно было забыть.

Второй потенциальный продавец оказался купцом, как и Грудята. Принял с вежеством, но продавать подворье отказался, признавшись, что оно вообще не его, а плесковского торгового «общества». Так что даже если бы и хотел, то – нет.

Тоже небесполезное знакомство, но и только. Других кандидатов не было. Большая часть домовладений в городе либо были слишком малы, либо принадлежали белозёрской военной аристократии. А подкатить с предложением продать городской двор к тому же Геллиру… Даже не смешно.

Огорченный, Сергей вернулся в Детинец, и его тут же изловил отрок с сообщением: Рёрех зовет.

День, казалось бы, безнадежно неудачный, вдруг заиграл новыми красками.

– Отныне ты – десятник, – порадовал его средний сын Стемида.

Сергей удивился. Мягко говоря. Десятник – это, считай, старшая гридь. Хольд, если по-нурмански. Сергей же себя старшим не ощущал. Ему и гридня-то «присвоили» три дня назад. Да Сергею расти еще два года как минимум. А то и пять. Просто физически расти…

– Испугался? – улыбнулся княжич.

Сергей помотал головой:

– Не то чтобы… Но я ж только-только в гридни опоясан. Вот Шибрень, тот десятник, а я…

– Шибрень с тобой будет, – Рёрех показал на лавку. – Сядь, не торчи колом. Вон сбитню хлебни. Шибрень с тобой, но старшим – ты. Это решено. И не мной. Князь так велел. И я одобрил.

Сергей глотнул, поперхнулся… Горяч сбитень!

– Тебе ведь пятнадцать зим нынче будет?

Сергей кивнул. На самом деле он не знал своего дня рождения. Просто знал, что сейчас ему четырнадцать.

– Мне тоже пятнадцать было, когда меня старшим сделали, – Рёрех покрутил золотой браслет, перехвативший рукав рубахи на запястье. Красивый браслет: две обнявшиеся зверушки с зелеными глазами-камешками. Вроде в Халифате такие делали… Вернее, делают. – И мне, Варт, потрудней пришлось. Ты-то у меня останешься, а меня Геллиру отдали.

Ничего себе! Получается, Рёрех какое-то время под началом ярла ходил. И не простым хирдманом.

– Вот это было испытание, – Рёрех потер левое плечо.

Сергей знал: на этом плече у княжича – шрам от копейного укола.

– Три лета назад было. У Геллира хирд тогда был – не чета нынешнему.