Раз, два, три, четыре… Над головами пропела очередная порция стрел…

– Бей!

Раз, два, три, четыре…

– Бей!

На этот раз не вертикально вниз, по паперти, а туда, где, прикрывшись щитами, непрофессионально сгрудились ромейкие стрелки.

Раз, два, три, четыре…

– Бей!

Там, внизу, кто-то наконец сообразил, что стрелять залпами неэффективно. Теперь ромеи лупили кто во что горазд. А горазды они были не очень. И целились куда менее старательно, чем раньше. Стрельнул – и за щит. Снизу вверх даже хорошему стрелку трудно взять правильный прицел, а стрелок посредственный, да еще озабоченный собственной безопасностью, в такой ситуации с тридцати метров в коровью тушу не попадет. Ромеи же стреляли аж с пятидесяти и даже в колокол теперь попадали довольно редко. А может, у них запас стрел иссяк?

Но Духарев со Званом все же особо не рисковали. Выпрямился, метнул стрелу в кого-нибудь из тех, кто подставился, – и в укрытие.

Минут через десять ромеи отступили. Очень вовремя, потому что у Духарева со Званом тоже закончился боезапас.

Поле боя осталось за русами. И на поле этом осталось не меньше трех десятков ромеев.

А стрелы – не проблема. Боезапас можно пополнить ромейскими.

Духарев снял Азима с ограждения, положил ничком – спина убитого была утыкана стрелами, как мишень из бычьей шкуры – после тренировки отроков.

– Пригляди тут, – велел он Звану, а сам спустился вниз: допросить пленного ромея.

К счастью, пленный запираться не стал – Духареву очень не хотелось прибегать к жестким методам допроса в Божьем храме.

Но то, что рассказал пленный (булгарский священник старательно переводил – сам Духарев по-гречески говорил, но не очень уверенно), – не обрадовало.

Отряд, на который напоролись русы, оказался частью «боевого охранения» возвращавшихся из Константинополя булгарских царевичей Бориса и Романа. Более того: оказалось, что отбыли царевичи из Константинополя задолго до того, как их отца-кесаря хватил инсульт. То есть лодьи русов еще на Дунай не вышли, а «союзники»-византийцы уже отправили в Булгарию царевичей и, в поддержку им, трехтысячную армию под командованием патрикия Никифора Эротика. И армия эта вот-вот будет здесь, потому что дозору была изначально поставлена задача добыть «языка». И командир катафрактов, оказавшихся на поверку и не катафрактами вовсе, а легкой конницей, сразу же отправил начальству гонца с сообщением, что обнаружена и блокирована группа из нескольких скифов, которые, судя по доспехам, не какие-нибудь степные бродяги, а вполне авторитетные воины. Возможно – из личной дружины Святослава.

Как в гриднях Духарева опознали «скифов», тоже выяснилось просто. По посадке. Любой опытный кавалерист-ромей сразу замечал, что русы держатся в седлах «не так».

В общем, дела у Духарева и его парней были кислые. Имелся небольшой шанс, что удастся покинуть церковь, когда стемнеет. Но еще более вероятно, что с наступлением темноты ромеи снова пойдут на штурм.

Одна надежда, что Йонах сумел добраться до Преславы, там выделят отряд – выручать воеводу, и подмога эта поспеет раньше, чем патрикий с войском.

Потому что вряд ли Икмор со Щенкелем пошлют на помощь Духареву больше двух-трех сотен гридней. Им ведь в первую очередь Преславу надо держать.

Щенкель, тот бы и вовсе никого не послал – у него с Сергеем отношения сложные. Но Икмор – друг. Этот может и сам прискакать… И угодить прямо в лапы ромеев. Два ближних воеводы Святослава – роскошная добыча.

Но Духарев всё равно не жалел, что ездил в Межич. Людомилу спас, а себя… Как-нибудь выкрутится. Не в первый раз.

Духарев заверил, что русы им ничего худого не сделают.