|
Он спустил собак. Зарычав, они бросились вперед. Расстояние между ними и фигурой в медвежьей шкуре таяло на глазах. Вдруг медвежья шкура отлетела в сторону. Оттуда показалось побелевшее от ужаса лицо. Вытянув вперед руки, Ланта закричала от ужаса. Глава 40 Конвей заорал на собак, останавливая их. Карда затормозил, подогнув задние ноги под себя. Микка отреагировала не так молниеносно — она врезалась в Карду, и тот отлетел в сторону. Не удержав равновесие, Микка тоже покатилась по земле, вздымая тучи пыли. Две огромные собаки на всей скорости сбили Ланту с ног, крик ее внезапно оборвался, и она потеряла сознание. Конвей подбежал к ней, едва успев подхватить обмякшее тело. Неуклюже он посадил ее на землю. Не произнося ни слова, Тейт помогла ему устроить Ланту рядом с камнем и притащила теплое одеяло, притороченное к седлу. Она укутала маленькую провидицу. Понемногу ее щеки порозовели. Взгляды Тейт и Конвея встретились. Они долго смотрели друг на друга. Наконец Конвей почти шепотом проговорил: — Я чуть не убил ее. Тейт склонилась над Лантой и подоткнула одеяло. — Я должен вернуть ее назад. Она — отверженная. Любой имеет полное право убить ее — Церковь больше не защищает ее. Тейт онемела. В ней клокотала злоба. Из всех людей именно Конвей должен понимать важность их задачи. А он, вместо того чтобы помочь, с самого начала скептически отнесся ко всему. Теперь он и вовсе стал препятствием. Это было просто нечестно с его стороны. Понимая, как важен этот поход, она оставила Налатана в Оле. Быть может, это даже расстроит их брак. Все же Налатан уступил ее просьбе. Ланта разорвала все отношения с Конвеем, а теперь все, что нужно Конвею, — защищать ее. Единственное спасение для Церкви — да и всей цивилизации — спасти Три Территории. Ланта поставила все под угрозу. Ланта захотела быть рядом с возлюбленным во что бы то ни стало. Конвей устраивает свои личные дела в то время, как Доннаси Тейт может запросто потерять мужа. Ланта задрожала, глубоко вздохнула и приоткрыла глаза. Увидев Конвея, она радостно улыбнулась. Внезапно глаза ее округлились, и она подскочила, дико озираясь кругом. Тейт и Конвей подхватили ее. Конвей сказал: — Успокойся. Все в порядке. Ты не ранена, просто потеряла сознание. Теперь уже все хорошо. Через несколько дней мы вернемся в Олу. Мы всегда будем вместе. Ланта настояла, чтобы ей дали подняться. Тейт и Конвей с болью наблюдали, как она встает, ухватившись обеими руками за камень. Наконец Ланта оправилась и произнесла: — Я приехала сюда, чтобы вместе с вами продолжить путешествие. — Это невозможно. Никто, кроме людей из нашего племени, не может сопровождать нас в этой поездке, — голос Тейт был твердым. Она посмотрела на Конвея, ожидая поддержки. Глядя Тейт прямо в глаза, Конвей произнес: — Это ничего не меняет. Я уже сказал, что Церковь изгнала ее и ее жизнь в опасности. Я возвращаюсь с ней в Олу. — Я не поеду в Олу, — в голосе Ланты слышалась решимость. — Я поеду с тобой, Мэтт Конвей. Мне нет никакого дела до ваших секретов. Мне нет никакого дела до фальшивой Церкви, которая отвергла меня. Моя жизнь ничего не стоит, пока я не найду свое место в этом мире. Я не смогу жить спокойно, пока не выясню отношения между нами — либо мы будем вместе, либо нет. Эта поездка расставит все по своим местам. Колкие, резкие слова так и вертелись в голове у Тейт. Но когда они уже были готовы сорваться с ее губ, Тейт вновь взглянула на Ланту и сдержалась. В побледневшем, измученном лице бывшей Жрицы было что-то такое, что заставило Тейт погасить свою неприязнь. Конвей сказал: — Тейт права, Ланта. Слишком много веских причин оставить тебя в Оле. И самая главная из них — моя любовь к тебе. Тейт тяжело вздохнула, но Ланта и Конвей не обратили на это внимания или просто не заметили. |
