|
Но разве я дала тебе повод надеяться?.. - А разве нет? - воскликнул я. - Разве не ты обещала мне награду за твое жертвоприношение? Разве не мои уши слышали нежные слова в этой самой комнате? Я солгал грекам и не стыжусь этого, так как хотел завоевать тебя. Как я мог стать орудием изгнания из Трои той, кого люблю? - Не знаю, - с тоской произнесла Елена после небольшой паузы. - Увы, Идей, на мне лежит проклятие Афродиты. Я не могу видеть мужчину и не стремиться овладеть им. Тебя я презираю и всегда презирала, но старалась очаровать. - По крайней мере, ты говоришь откровенно, - сказал я, пытаясь улыбнуться. - Да, но теперь уже слишком поздно, и мое сердце полно раскаяния. Если бы не моя слабость и твое предательство, я сейчас была бы в греческом лагере, сегодняшней кровавой битвы удалось бы избежать, а троянцы и греки пировали бы вместе. Остается только одно - мы должны постараться исправить причиненное нами зло. - Каким образом? Что мы можем сделать? - осведомился я, отлично понимая, что она имеет в виду. - Ты должен снова отправиться к царям Греции и передать им предложение Приама слово в слово. Скажи, что я охотно вернусь в объятия Менелая, что я сохну по нему. Такой глупец, как он, сразу придет в восторг. Меня отнюдь не прельщала перспектива возвращения в греческий лагерь. Такая миссия была чревата смертельной опасностью: перемирие окончено, и меня, скорее всего, схватят как шпиона или убьют. После сегодняшней битвы, где полегло столько греческих героев, и унизительного поражения, нанесенного Гектором и его войсками, греки вряд ли пребывали в дружелюбном настроении. Но еще большая опасность заключалась в том, что, если новость о моем повторном визите станет известна в Трое, это будет означать разоблачение моего предательства, потерю чести и жизни. Такой позор разобьет сердце моего отца и навлечет на наш род презрение будущих поколений троянцев. Я ответил Елене со всей твердостью и искренностью - ибо я верил в то, что говорил, и дальнейшие события доказали мою правоту, - что предлагаемая ею попытка была бы более чем бесполезной, что теперь греков может удовлетворить только уничтожение Трои. Ты должен отправиться в греческий лагерь, Идей, - настаивала она, - и я буду молить богов о твоем успехе. Весь день я слышала плач и проклятия женщин. Ты считаешь меня бессердечной? Я готова даже спуститься в царство теней, чтобы сбросить груз вины. - Я не пойду к грекам, - упрямо повторил я. - Вот как? Посмотрим. - Ее голос стал суровым. - Если тебя не заставит честь, то погонит страх. Либо ты сегодня же вечером отправишься с предложением к грекам, либо я пойду к царю Приаму и расскажу ему о твоей измене. Я бросился к ней с мольбой: - Ты не сделаешь этого, Елена! - Сделаю. Разве я не сказала, что презираю тебя? Если тебя убьют, что мне до этого? Предупреждаю: не пытайся меня обмануть. У меня есть связь с греческим лагерем - не важно какая, - и я все узнаю. Ты должен передать предложение слово в слово. Несомненно, Елена выполнила бы свою угрозу. Она бы выдала меня царю Приаму после того, как завлекла своим коварством и чарами Афродиты. Пришло время действовать - и действовать быстро. Я не колебался. Прежде чем последние слова сорвались с ее уст, я сунул руку в складки плаща и извлек оттуда тонкий этолийский дротик. |
