|
И по сей день я не знаю правды. Не желая просить милости у Энея, с которым я никогда не был в дружеских отношениях, я разыскал Эвена и потребовал места рядом с ним во главе фракийцев. Он согласился, но весьма неохотно, очевидно желая, чтобы вся слава досталась ему. Когда я вывел вперед наших коней, воины разразились приветственными криками - они не возражали, чтобы еще одна колесница расчищала для них путь через вражеские ряды. Наконец прозвучала команда, и армия двинулась вперед. Поднялся невыносимый гвалт - мы подняли головы и увидели, что на Скейских башнях толпа машет краями плащей, а воздух сотрясается от оглушительных криков, издаваемых двумя сотнями глоток. - Сегодня лучше всего находиться там, - заметил я Киссею, указывая свободной рукой на башни, - если Ахилл выйдет в поле и не обнаружит там Гектора, чтобы обрушить на него свою месть. Единственным его ответом было: "Вперед!" Я часто обращал внимание, что, если дать Киссею хорошее копье и место в квадриге, он напрочь забывает об осмотрительности. Мы медленно пересекали равнину, чтобы не утомлять пехотинцев. Эта предосторожность казалась мне абсолютно излишней, ибо, как только мы достигли поля, Эней развернул войска полукругом, велев им не двигаться с места до дальнейших распоряжений. Это означало, что день пройдет в бездействии и что наши с Киссеем хлопоты были напрасными. Греки покинули свои шатры и заняли позиции перед нами - хороший лучник с крепким луком легко мог бы достать их стрелой. Лица стоящих впереди были четко видны. В центре находилась группа колесниц - вожди спешились и оживленно переговаривались. Аякса было легко узнать по его огромному росту; Кисеей уверял, что разглядел и Агамемнона, но я не был в этом уверен. Внезапно появился вестник с сообщением, что Эней вызывает к себе всех командующих и Эвен позволил нам сопровождать его. Когда собрались все троянские вожди, Эней спросил их мнения относительно разумности атаки. Полит высказался в пользу наступления; Гитрацид советовал повременить. Затем поднялся Пилей <вождь пеласгов в троянской армии> и разразился такой зажигательной речью, что все тотчас же возжаждали славы. Я подтолкнул Киссея, давая понять, что еще не все потеряно, но он не обратил внимания, устремив взгляд на ряды греков. - Что там такое? - с любопытством спросил я, повернувшись. Ответ не понадобился. Греческие вожди возбужденно жестикулировали, указывая в сторону лагеря, и я увидел колесницу, которая приближалась к ним, сверкая на солнце и поднимая за собой тучи пыли; лошади тянули ее без всяких усилий, двигаясь легко и быстро, словно кентавры. Великолепные животные сразу же привлекли мое внимание. Где я видел их раньше? Внезапно меня осенило. Это были Ксанф и Балий, дети гарпии - кони Ахилла <были рождены от западного ветра Зефира и гарпии Подарги>! Я повернулся, чтобы позвать Эвена, но мой голос утонул в оглушительных криках, донесшихся из рядов греков. Они узнали своего героя и приветствовали его. Наш военный совет прекратился сам по себе - все уставились на колесницу. Она остановилась, и Ахилл спрыгнул на землю. Греки устремились к нему, оглашая воздух радостными возгласами. Мы не могли оторвать взгляд от Ахилла. Слух оказался верным - смерть Патрокла побудила Ахилла покинуть шатер. |
