— Я — обманул? — в отчасти притворном возмущении всплеснул руками Бенедикт. — Я вообще ничего не говорил тебе относительно Виты.

— Бросьте, — отмахнулась Таня. — Я прекрасно знала, что полученная мной информация исходит от вас. А вы знали, что я это знаю.

— О чем я там знал или не знал, позволь уж мне судить самому, — скривился бургомистр. — Что же касается той информации — ты услышала ровно то, что хотела услышать. Потому что вовсе не была готова сообщить нашему Юрию, что его драгоценная Вита осуждена за преступление.

— К чему я была готова, а к чему не была — позвольте судить мне самой, — парировала девушка. — Но раз уж речь зашла об этом, объясните: за что приговорена Вита? За связь с этим опереточным подпольем? Вам самому-то не смешно? Если уж так требовалось преподать кому-то наглядный урок — почему нельзя было в самом деле отправить ее в Нижний Новгород? Ладно в Нижний — есть еще Барнаул, есть вошедший в поговорку Владивосток. Зачем нужно было обрекать ее на смерть? Ни за что не поверю, что она в самом деле вызвалась добровольцем!

— Око за око, зуб за зуб — фундаментальный принцип, которым живут примитивные общества. А наше общество в массе своей еще весьма примитивно, милосердие в нем часто принимают за слабость и не улавливают разницы между свободой и вседозволенностью. Поэтому наказание у нас должно быть абсолютно соразмерно преступлению. Смерть — за смерть.

— Смерть за смерть? И за чью же смерть ответственна Вита?

— За смерть Романа.

— Романа? Вашего агента, в паре с которым она работала?

— Как тебе известно, в мини-сити не может быть двух Романов. Да, речь именно о нем. Я знал, что Вита связалась с подпольем, но готов был смотреть на это сквозь пальцы, вновь и вновь давая дуре шанс одуматься. Задание в клинике было очередным таким шансом — пустышкой, призванной лишь проверить ее лояльность. Но Роман был не таков, он не терпел компромиссов. И поймав Виту на том, что она сливает секретную информацию подполью, полез на рожон. Может быть, она и в самом деле не собиралась его убивать — как уверяла меня перед вынесением приговора — но когда оглушенный ею Роман упал возле осиного гнезда, не сделала ничего, чтобы спасти его, вытащить и перенести в безопасное место. Она бросила его там умирать — потому что боялась, что он доложит мне о ее предательстве. А это уже не детские игры в революционеров — это убийство. И кара за него в мини-сити может быть только одна, хотелось бы мне того или нет.

— На Виту напала кошка, — как будто бы уже не так уверенно проговорила Таня. — Поэтому ей и пришлось бросить Романа.

— Деточка, я был свидетелем, как Вита отделала здоровенного питбуля так, что хозяевам пришлось потом его усыпить, — криво усмехнулся Бенедикт. — И ты будешь рассказывать мне сказки про то, как ее спугнул бродячий котенок?

— Не котенок — кошка. И у нее не было при себе мачете. К тому же, нападение было внезапным.

— Все это ничего не меняет. Было время вернуться. На худой конец — честно рассказать обо всем мне во время доклада, а не делать удивленные глаза и не разыгрывать безутешное горе — актриса из нее все равно была никакая.

— Ясно, — сухо проговорила Таня. — Ясно… Тогда последний вопрос: я хотела удалить из «Вида сверху» ту злополучную запись, но не смогла войти в аккаунт. Вы что, сменили пароль от моего блога?

— Это не твой блог, деточка, — покачал головой Бенедикт.