– Так, значит, до обеда? – сказала Ирэн, увлекая Жана к лесной тропинке.

– Но только… – начала Эльга.

Жан обернулся и помахал рукой; затем их скрыли деревья.

– Какая милая, забавная женщина, – проговорил он.

– Где ты завтракал? – спросила Ирэн, стараясь сделать вид, что это очень ее интересует.

– На яхте. Я вышел на набережную, собираясь отправиться в город. В это время к берегу причалил какой-то человек на лодке, посланный с яхты с пригласительным письмом. Я отправился туда. Уверяю тебя, там было неплохо, шампанское…

– Майонез с омарами, меренги и, вероятно, икра? – быстро добавила Ирэн.

– Как ты это угадала? Ирэн первая засмеялась.

– Мой дорогой, посмотри на Эльгу, разве все это не написано на ее лице? Я уверена, что к кофе подали шерри-бренди, не правда ли? Затем вы оба курили, растянувшись в шезлонгах, и, когда Поль вышел, она рассказала тебе, что ее брак несчастен.

У Жана был вид оскорбленной невинности.

– Я не нахожу в этом ничего смешного.

Язвительное слово готово было сорваться с ее губ.

Она почувствовала, что они опять начинают ссориться.

– Я ждала тебя к чаю, – сказала она тихо. Они вернулись в гостиную.

– Для тебя есть три письма.

Она подала ему письма из Вены. Он сначала распечатал письмо из агентства печати. Оно содержало целую коллекцию газетных вырезок о его предстоящих концертах. Затем он взял письмо с переписанным адресом. Ирэн отошла в сторону и, взяв книгу, села. Она была почти уверена, что почерк женский. Ей было стыдно сознавать, что ей ужасно хочется его спросить, от кого это письмо, так как она презирала себя за это любопытство. Она старалась честно читать, но слышала, как Жан разорвал конверт. Он читал письмо довольно долго. Наконец, он встал и прошел в спальню. Запах жженой бумаги донесся через дверь. Ирэн была уверена, что он сжигает это письмо. Весь этот день был какой-то неудачный, – одним днем меньше в их медовом месяце, и как бы они в будущем ни любили друг друга, это время больше не вернется.

– Жан, – позвала она.

Он подошел к двери. У него было расстроенное лицо. Ирэн протянула к нему руки. Казалось, что он колеблется: Затем он быстро подошел к ней и присел на диван. От его прикосновения лицо Ирэн порозовело. Склонившись к ней, он слегка обнял ее.

– Мне было так тяжело без тебя, – прошептала она. – Я знаю, что это глупо, но… – в ее глазах стояли слезы.

Жан никогда не видел ее плачущей. Он смотрел на нее молча, в смущении, затем крепко прижал ее и покрыл поцелуями все ее лицо, ресницы, волосы.

Глаза Ирэн наполнились слезами.

– Я был грубым животным по отношению к тебе, – прошептал он. – Скажи, что ты прощаешь меня. Скажи: я люблю тебя. Клянусь, я никогда больше не буду таким. Я заставил тебя плакать! Какой я негодяй! Моя дорогая, моя радость, перестань плакать, ради Бога, не плачь.

– Я плачу от радости, – сказала Ирэн. Она притянула к себе его лицо и поцеловала. – Я была так несчастна совсем одна, когда ждала тебя к чаю.

– Ты меня ждала! – Он произнес эти слова с благоговением, словно приносил жертву на алтаре. – Я грубое животное.

– Нет, ты милый, ты мой любимый.

Он опустился на колени и положил голову ей на грудь.

– Простила ли ты меня?

– Давно.

Он старался улыбнуться. Пальцы Ирэн перебирали его волосы.

– Ты счастлив? – спросила она.