- Да ты уже все поняла, зачем тебе детали? – юлит он.

- Хочу! – безапелляционно отвечаю я. Никому ничего не объяснять – вот главное умение демиурга, его основной рабочий навык. Желание создателя миров – достаточный аргумент… для чего бы то ни было.

- В общем, - мямлит Мореход, - тебе потребовался мир, где бы ты делала то, чего не можешь делать здесь. Если бы ты стала делать это здесь, у тебя бы, скорее всего, появились альтернативные личности…

Ага. Диссоциативное расстройство идентичности[46] – плавали, знаем. Боже, сколько же я литературы перечитала, пытаясь определить, что мне еще грозит, не расщеплюсь ли я от чувства беспомощности перед окружающей вселенной на кучу усеченных индивидуев, корявых и безбашенных. Не стану ли ночных бабочек опекать и наркотой приторговывать в образе какой-нибудь Мамки Аськи, играть на скрипке в переходах в состоянии Крошки Асютки и бить интеллигенцию в подъездах от имени Васи-Руки-Молоты. Психиатры утверждали, что это не мой случай. Шизофреники – натуры цельные, нерасщепимые. Очередная кошмарная психиатрическая легенда развеялась и я перестала опасаться пробуждения в мужском бараке на зоне, с кружкой чифиря и чинариком, прилипшим к нижней губе (а как же иначе! Вася-Руки-Молоты не мог не занять приличествующее положение в обществе, даже ценой убийства!). И вот – пожалте! – все врет земная психиатрия. Я развалилась не на альтернативные личности, а на альтернативные миры. После чего решила оторваться не в местных подъездах, а во вселенских.

- Наверное, ты не сможешь мне объяснить, КАКИМ ОБРАЗОМ это у меня вышло? – вкрадчиво интересуюсь я. Мореход смотрит на меня с выражением «А сама-то как думаешь?» Сама-то я думаю: даже если бы он смог, я бы не смогла понять то, что он смог объяснить.

- Тогда скажи, каким образом это не вышло у других? – мне хочется услышать нечто утешительно-фантастическое. «Ты – избранная! Никто, кроме тебя, не в силах победить…» - а что победить-то? Какие-нибудь Силы Зла, Спящие В Священной Горе Уебуке… то есть Убаюке?

- Почему не вышло? – пожимает плечами Мореход. – Вышло. У многих вышло и у многих еще выйдет. Или ты вообразила себя… - он всматривается в мое лицо с нехорошей усмешечкой, - …избранной?!

Немая сцена в исполнении меня.

* * *

Перед нами дюны, за дюнами - луга, за лугами - лес. Неизведанный и недружелюбный.

Не люблю я этих... кущ и чащ. Лес - место своенравное, мстительное и жадное. Питается страхами людскими, любит поиграть в жестокие игры, правила которых меняет как хочет, путнику не сказавшись. Заставит кружить на одном месте много дней подряд - и будешь ходить от куста к кусту, не узнавая одной и той же опушки, одних и тех же елок и осин. С попутчиком разведет - и бегай, перекликайся, напряженно слушая насмешливое эхо, пока не наткнешься на друга сердечного. Или на голодного медведя - это уж как повезет. Лучше бы Корди в горах обосновалась или в чистом поле.

Хотя я понимаю желание девочки спрятаться ото всех, затаиться среди леших и кикимор - подальше от желания местных жителей навязать захожему человеку чужую роль. Тут и моргнуть не успеешь, как тебя уже распознали, дюжиной кумушек сиротку окружили, каждый день с советами наведываются. А там, глядишь, и замуж выдадут, за хорошего человека. Нафиг Кордейре не нужного.

Нет, самая лучшая роль - это роль невидимки.