Джейк был ворчлив и даже грубоват, но она знала, что он просто прощупывает ее. Когда он пригласил ее заезжать еще, она поняла, что выдержала испытание. После нескольких посещений он наконец признался, что ему требовалось, и несколько вечеров в неделю она учила его читать и писать.

Это ради его жены, сказал он. Она часто читала ему Библию, единственную книгу, которая у него была. Ее не заботило, что он не умеет читать, но теперь ему требовалось утешение Книги добра. Это приблизило бы его к ней, и теперь, когда он ощущал близость старости и смерти, он чувствовал необходимость этого.

Уиллоу помнила, как она просто напыжилась от гордости, когда он впервые прочитал целое предложение. Это стоило затраченного на него времени. Но потом он как будто стал прибаливать, и все чаще и чаще рассказывал ей о двух своих друзьях, Алексе и Гэре, которые теперь ненавидели друг друга. Он боялся умирать, опасаясь того, что может случиться между ними, но все же он хотел соединиться со своей женой.

Но, иногда бормотал он, Уиллоу могла это предотвратить, как-то могла перекинуть мостик через пропасть, что не удавалось ему. Он это знал.

Уиллоу не была в этом убеждена. И все же, когда он уже умирал, она могла отказать ему в его последнем желании не больше, чем могла не согласиться его учить. Подобно Джейку, она чувствовала, что должен найтись способ сохранить мир в долине.

Теперь, после танцев, она не была так уверена. Часть ее уверенности испарилась на следующий день, когда все пошло кувырком, когда ее незнакомец не появился, когда Брэди и Юпитер не вернулись, когда дождь снова не шел и огород поредел еще больше.

Ничто не улучшилось и в понедельник, когда городок, казалось, готов был взорваться.

Она больше не была уверена.

Когда она ехала домой с близнецами, она внимательно оглядывала холмы с безрассудной надеждой увидеть того, кто как она теперь считала, был их спасением. Он должен быть где-то поблизости. Она боялась думать, что он пострадал больше, чем казалось тогда, или что он уехал. Она теперь ощущала в себе вновь возникшую пустоту и знала, что только он мог ее заполнить. Так что она осматривала каждый холм, щуря глаза от сияния солнца.

Но она его не увидела. И она была так одинока.

* * *

Как и раньше, Лобо услышал приближение лошадей задолго до того, как они показались.

Он вернулся из города и занялся своими руками, потом пристегнул пояс с кобурой. Он заставил себя не задерживаться на дороге, не высматривать ее. Он не был влюбленным подростком, и пора было ему перестать по-дурацки вести себя.

Он потренировался выхватывать револьвер, зная, как важно было не дать рукам потерять чувствительность. Он не обращал внимания на боль и был горд, что руки оказались быстрыми, как всегда.

Кантон был здесь! Ставки росли.

Последний раз он видел Кантона несколько месяцев назад в Денвере, который его коллега профессионал тоже выбрал своей базой. В отличие от Лобо, Кантон заботился о произведенном им впечатлении. Он всегда одевался в черное и старательно наводил блеск на револьвер, зарубки на рукояти которого мог не заметить только слепой.

Хотя Кантон не стремился к стычкам, он и не пытался их избежать. Его присутствие всегда было ощутимо и предвещало беду, будучи вызванным на ссору, Кантон всегда старался закончить то, что начинал кто-то другой. «Это поддерживает репутацию, — сказал он Лобо, — а чем смертоноснее репутация, тем больше заработок».

Опасность тоже была больше. Но Кантона это как будто мало заботило. Он был человеком, которому доставляло удовольствие ходить по краешку, и ему было плевать, если это грозило смертью.

У Лобо было другое отношение к этому.