Бастер сменил тему.

— Так ты солгал, чтобы привлечь внимание родителей?

— Нет, — возразил Томми.

— Ты разве не хотел, чтобы родители больше общались с тобой? Не в этом причина твоей лжи?

— Нет.

— Ты не хотел привлечь их внимание? — жестко спросил Бастер.

Теперь даже судья Хернандес вопросительно смотрел на меня. Я спокойно выдержал его взгляд.

— Разве не это ты только что сказал, нам?

— Да, это, — подтвердил Томми, — но я не лгал.

— Нет, ты лгал, — настаивал Бастер, — первый раз, про мистера Риза.

— Да, — признал Томми. Он взглянул в мою сторону, но вопрос Бастера отвлек его.

— И когда это не сработало, ты снова солгал.

— Нет. — Томми замотал головой. Он даже взглянул на Остина, как будто тот мог его поддержать, но Остин смотрел на него холодным, оценивающим взглядом, словно лик на старом портрете.

— И они все-таки не обращали на тебя внимания, так? Они даже не поверили тебе.

— Нет, — сказал Томми. Он вновь ощутил душевную боль от этого.

— На этот раз ты подготовился капитально. Ты обратился к учителю, к медсестре. Ты хотел, чтобы они помогли тебе убедить родителей?

— Я должен был рассказать им, — вставил Томми.

— Еще бы! Кто бы тебе поверил на этот раз, не подключи ты посторонних людей?

— Если родители не поверили мне, я должен был рассказать кому-то еще.

Бастер кивнул.

— Ты запутался в собственной лжи, потому что посторонние люди поверили в твой рассказ.

— Это не ложь! — Голос Томми сорвался на крик.

— Ну, Томми? Ты же сказал, что лгал. Ты признал это.

— Я не лгал о нем.

Томми обернулся к Остину. На это движение, казалось, ушли последние силы. Из глаз Томми брызнули слезы.

— Ты не понимал, какую боль ему причиняешь, правда, Томми?

Томми замотал головой.

Сердце Бастера не знало сочувствия. Он безжалостно настаивал на своем. Остин облокотился о стол одной рукой, выставив корпус вперед. Элиот держался в стороне. Голос Бастера сотрясал своды зала.

— Ты не знал, что все так обернется, правда, Томми? Первый раз, когда ты солгал, все обошлось? Ты не ожидал, что на этот раз дело дойдет до суда, правда?

— Ожидал, — тихо сказал он. — Я знал, что так получится.

— Ты был готов рассказать свою историю перед этими людьми?

— Да.

— Даже если пришлось бы снова лгать? — настаивал Бастер.

— Я не лгу. — Томми заплакал.

— …снова и снова, пока твои родители не пожалеют тебя?

— Нет, — отчаянно держался своего Томми. Он был на грани истерики. — Я не стал бы лгать об этом.

— Томми, — сказал Бастер, изменив тон, будто мальчик убедил его. — Хорошо. Первая ложь простительна. Но сегодня ты поклялся говорить правду, ведь из-за тебя этот человек может попасть в тюрьму. Скажи наконец правду…

— Я не вру, — торжественно ответил Томми.

Бастер понял, что терпит поражение.

— Не лги. Скажи правду сейчас.

Томми задумался.

— Я уже сказал правду, — ответил он.

— Томми. — Бастер был в гневе. — Ты думаешь, мы поверим, что, нагородив столько лжи, ты можешь говорить правду?

— Да, — подтвердил он.