— Расскажи мне, что вы задумали с этой маленькой сучкой, — Вальвин двинулся через зал к сыну, мягко, по-кошачьи.

— Не понимаю, отец, — Гектор сжался от ужасного предчувствия, но не мог взять в толк, что хотел услышать родитель. — Клянусь святым распятием!

— Я знаю, что ты, щенок, сошёлся с этой жалкой тварью, — Вальвин остановился около неподвижной женщины и ткнул в её сторону рукой. — Она опозорила меня, не успев даже стать законной супругой! И с кем?

— Не понимаю, отец! — крикнул Гектор, пятясь, и метнувшееся под сводами эхо оглушило его.

— Не понимаешь?

— Клянусь!

— Откуда у тебя в комнате её платок? — прорычал отец.

— Я подобрал его сегодня утром в коридоре…

— Твой сын лжёт, мой повелитель, — раздался голос сидевшего на табурете человека. Гектор узнал голос сэра Троя, самого жестокого человека из окружения Вальвина. Уже давно Трой снискал себе славу кровопийцы и сумасброда; все обходили его стороной и боялись встретиться с ним даже взглядом. Этот рыцарь получил прозвище Прекрасноликого за тонкие черты своего лица, но в тех, кто его знал, он вызывал гадливость и отвращение. — Твоя невеста…

— Не называй её этим словом! — рявкнул отец Гектора, и шея его надулась. — Эта дрянь не может называться ничьей невестой!

— Прости, повелитель… Она призналась, что совокуплялась в твоём доме с твоим оруженосцем. Она призналась, что одержима…

Гектор похолодел от этих слов. Леди Этарта казалась ему воплощением невинности. Правда, он видел однажды, как она разговаривала с оруженосцем отца, громко смеялась и стояла при этом чересчур близко. Такое поведение для благородной дамы было верхом неприличия, но Гектор не доложил отцу об этом. Леди Этарта была очень молода; Гектор решил, что её, видимо, тянуло к общению со своими сверстниками, пусть и не высокородными. Он не мог осуждать её за это, так как и сам бегал за крепостную стену играть с деревенскими мальчишками, несмотря на строгие запреты отца…

— Какие чувства у тебя к ней? — процедил Вальвин.

— Я уважал и любил её, как должен любить твою жену, отец!

— Любил? — отец в два прыжка очутился возле сына и схватил его за ворот рубахи. — Ты спал с нею?

— Никогда! Никогда у меня не было этого в мыслях, отец! Клянусь памятью матери! — Гектор почувствовал, как ноги его подогнулись.

— Ты врёшь! Ты, мой сын, сын человека, прославившегося своей доблестью, не перенял от меня даже мужества быть честным!

— Я честен! Но как мне доказать, что я ни в чём не провинился?

— О чём ты разговаривал с ней, — отец мотнул гривастой головой на тело бывшей невесты, — вчера, гуляя по двору?

— Не помню… Ни о чём!

— Вы держались в стороне от всех! Ты думал, никто не услышит ваши подлые речи? Я знаю, эта змея подговаривала тебя отравить меня после свадьбы, чтобы ты мог занять моё место!

— Это клевета! — мальчик повис на руке отца.

— Это правда, — опять подал Трой Прекрасноликий. — Ваш разговор подслушал конюх, но он не решился рассказать об этом. Пришлось вздёрнуть его на дыбе, чтобы развязать ему язык.

— Я ни в чём не виноват, прошептал Гектор, ни в чём… Я никогда, отец…

Женщина на полу застонала, пытаясь перевернуться.

Сэр Вальвин отшвырнул сына:

— Я запру тебя в башне, щенок, и буду держать на цепи, покуда ты не станешь лизать мне ноги, вымаливая прощение!

Он подошёл к леди Этарте и, схватив её за плечи, сильно встряхнул.