– Держись за холку, – посоветовал Келдер.

Аша вцепилась в гриву лошади, но чувствовалось, она с трудом сохраняет равновесие.

– Не волнуйся, сначала Ирит пойдет медленно, – Келдер похлопал Ашу по плечу, – а потом ты привыкнешь. Вот увидишь.

Ирит шагнула вперед. Аша еще сильнее схватилась за гриву. Келдер страховал девочку рукой. Троица не спеша двинулась в путь.

– Может, нам взять седло? – предложил Келдер, видя, как Ашу качает.

И заслужил еще один злобный взгляд.

– Нет?

Ирит покачала головой: ни в коем разе.

– Я удержусь, Келдер, – подала голос девочка. – Не волнуйся.

– Хорошо, – кивнул Келдер. – Об одном ты можешь не беспокоиться, Ирит, – добавил он, пройдя несколько шагов. – Уж теперь‑то тебя точно не изнасилуют.

Лошадь вновь попыталась лягнуть его, и Келдеру пришлось отскакивать в сторону, чтобы тут же вернуться и подхватить Ашу, которая от резкого движения Ирит едва не свалилась на землю.

Глава 10

Келдер не ошибся: ночью по небу плыла большая луна. И ее тусклого оранжевого света вполне хватало, чтобы не сбиться с пути и заметить изменение ландшафта. После того, как они пересекли границ Ангароссы и Синодитты, почва стала более песчаной, а пологие холмы уступили место плоской как стол равнине. Вдоль дороги уже не росли деревья, а фермы, мимо которых они проходили, выглядели довольно уныло. Разводили там только коз и лошадей – для коров грубой травы не хватало, а зерновые на песчаной почве не росли.

Дважды они проходили мимо пасущихся жеребцов, которые вскидывали головы и призывно ржали, глядя на Ирит. К счастью, пастбища отделяли от дороги крепкие изгороди.

Ирит шла с опущенной головой, игнорируя все и вся, разве что изредка бросала злобные взгляды на Келдера.

Келдер же старался не замечать раздражения Иритт. Сбитые ноги распухли и болели, думать он мог только о той минуте, когда наконец‑то снимет обувку. Чтобы отвлечься, он разговаривал с Ашей.

На закате, когда солнце окрасило землю и небо в багряно‑пурпурные тона, Аша рассказала, что заставило ее убежать из дома.

– Мой отец гонит ушку, – объяснила она. – Винокурня у него в амбаре. Он выращивает зерно и из него гонит ушку. Часть продает. Может, вы слышали о нем, Абден, сын Илдрина. Абден Старший. Ушка у него лучшая в Амрамионе.

Келдер и Ирит покачали головами. Келдер с трудом удержался от того, чтобы сказать, что “лучшая в Амрамионе” не есть знак качества. Один из его шуларских соседей похвалялся, что такой ушки, как у него, не сыскать в пяти королевствах.

Аша пожала плечами, продолжила:

– Часть он продает, но очень много выпивает сам. – По ее телу пробежала дрожь, а Ирит тряхнула гривой, показывая, что очень ей сочувствует.

Келдер же просто кивнул.

– Пьет он постоянно. С тех пор, как умерла наша мама. Она должна была родить, но что‑то пошло не так, и они оба умерли, мама и младенец. Абден, я про Абдена Младшего, моего брата, говорил, что при жизни мамы отец так сильно не пил, но я этого не помню. Мне было четыре, когда она умерла, я и ее плохо помню.

– Я очень тебе сочувствую, – пробормотал Келдер.

Аша его словно не услышала.

Какое‑то время они молчали, потом Келдер задал интересующий его вопрос:

– Отец тебя бил?

– Ты видел отметины?

– Да, – кивнул Келдер.

– Да, бил. Он бил и Абдена, пока тот не сбежал. Я тогда очень обрадовалась – поняла, что есть выход. И тоже сбежала, чтобы быть вместе с Абденом, но его убили.

Аша всхлипнула, и только тут Келдер заметил, что по щекам девочки текут слезы.