Нижняя часть, у подножия обрыва, являла взгляду лишь золотистый песок, так ярко блестевший под полуденным солнцем, что Келдер не мог смотреть на него, не сощурившись.

Перед ним, несомненно, лежала бескрайняя равнина: еще одна часть пророчества стала явью.

– Великая Восточная Пустыня.

Вздрогнув от неожиданности, Келдер обернулся. Только что Ирит была лошадью, везла на спине Ашу, а теперь стояла рядом не на четырех, а на двух ногах.

– Но это же север.

Ирит пренебрежительно хмыкнула:

– Ты, однако, глупый. Граница Пустыни – не прямая. Она выступом вдается на запад, а Шан находится аккурат посередине этого выступа. Мы на его южном краю.

– Понятно. – Келдер вновь оглядел песчаное море.

Далеко‑далеко, на самом горизонте, что‑то сверкало. “Не Шан ли это”, – подумал Келдер.

Неужели они действительно пойдут туда? Неужели он собственными глазами увидит это экзотическое место?

Бескрайние равнины, великие города, рядом с ним красавица, на которой он собрался жениться, – даже если пророчество и не реализуется полностью, он уже стоит поблагодарить Зиндре. Ее слова подтолкнули его к этому путешествию, и, несмотря на сбитые ноги и пустой кошелек, он ничуточки не жалел, что отправился в путь.

Особенно после того, как компанию ему составила Ирит.

– И далеко она вдается на запад? – спросил Келдер. – Наверное, далеко, раз края мы не видим.

Ирит пожала плечами:

– Лиг на десять.

– Ты считаешь, что десять лиг не так уж и много? – удивился Келдер.

– В сравнении со всей пустыней – нет. Ее не зря назвали Великой, Келдер. Она занимает немалую часть Мира.

– А что находится по другую сторону?

– Мира? – Ирит вытаращилась на него, как на сумасшедшего.

– Нет, нет, – поспешил объясниться Келдер. – На другой стороне этих десяти лиг.

Ирит опять пожала плечами:

– Степь. Бескрайняя степь.

Он кивнул:

– И Шан в трех или четырех лигах отсюда?

– Около того, – согласилась она.

Келдер посмотрел на обрыв, на песок внизу.

– Как мы туда попадем?

– Ножками, – улыбнулась Ирит и показала, куда надо смотреть.

Дорога, оказывается, не обрывалась, как Келдеру поначалу показалось, а резко поворачивала и пологой диагональю прочерчивала отвесную стену, чтобы исчезнуть в песке у ее подножия.

– Песок задувает Тракт, но каждые полмили на нем установлены маркеры, – объяснила Летунья. – Дорога‑то вымощена, но сверху всегда лежит слой песка.

Келдер вздохнул, поднял голову. Солнце уже миновало зенит.

– Пожалуй, не будем терять времени.

Ирит кивнула.

– Аша, – повернулась она к девочке, – ты сможешь идти пешком? Лошадям не так‑то легко ходить по наклонной плоскости, да и надоело мне быть лошадью.

– Конечно. – И девочка двинулась к тому месту, где дорога уходила вниз.

Келдер и Ирит последовали за ней.

– Не очень‑то приятно быть лошадью? – полюбопытствовал Келдер, когда они уже шли вдоль отвесной стены.

– Я бы так не сказала. – Ирит рассмеялась. – Наоборот, хорошо ощущать себя большой и сильной. Но когда не различаешь цветов и не можешь разговаривать, это быстро надоедает. И затекают пальцы ног.

– Не различаешь цветов? – удивленно повторил Келдер.