Но каждый раз, когда Кит начинал это доказывать, его мама просто бросала взгляд на

телевизор, с которым явно творилось что-то странное... а затем выглядывала в окно, где

целая куча соседских собак сидела вокруг дома, уставившись на него так, словно он был

сделан из сосисок или чего-то в этом роде. И когда они начинали выть...

Кит отвернулся от кухонного окна.

- Понч, - тихо сказал он своему псу, - они опять здесь.

 Я уже неоднократно просил их не делать этого, отозвался Понч, не отрываясь от

вылизывания своей миски.  На некоторое время они прекращают. Но потом опять

 забывают.

- Но почему они делают это?

 Я не знаю. Я спрашивал их, но они даже не поняли, о чем я. Они не настолько сильны в

 абстрактных понятиях. Понч поднял взгляд, облизнувшись. Его голос прозвучал слегка

огорченно.  Я дам тебе знать, если выясню, что творится в их головах.

- Хорошо, но лучше бы тебе поспешить с этим, - сказал Кит. - И когда ты пойдешь

наружу, попроси их не выть!

 Им нравится петь, ответил Понч слегка уязвленно.  Мне тоже нравится. Даже

 Кармеле нравится. Так в чем дело?

Кит закатил глаза. Голос его сестры был, мягко говоря, далек от приятного.

- Просто скажи им, ладно? - сказал Кит.

 Ладно...

Понч снова обратил все свое внимание на миски, принявшись с шумом и хлюпаньем

лакать воду. Из гостиной донесся смех Кармелы.  Гринфилз, подумал Кит.  Стоит ли мне

 волноваться по поводу того, что моя сестра участвует в гринфилзе? Надеюсь, это

 никак не повлияет на ее моральные устои... С улицы донесся знакомый рокот мотора, это

его отец возвращался из типографии, где занимался выпуском самой известной газеты в

трех пригородах Нью-Йорка. Большой автомобиль въехал во двор и припарковался.

28

Несколько минут спустя папа Кита вошел в дом через заднюю дверь, стянул куртку со

своих широких плеч и небрежно бросил ее на вешалку, которую мама Кита купила

несколько недель назад. Вешалка натужно заскрипела и зашаталась, но на этот раз не

упала - папа Кита успел ее подхватить.

- Сынок, они опять здесь, - сказал он, проходя через кухню.

- Я знаю, пап, - отозвался Кит. - Понч разберется с этим. Не так ли?

Ответа не последовало. Кит опустил взгляд на Понча, опустошившего миску с водой и

снова обратившего все свое внимание на сухой корм. Тот поглощал пищу с таким видом, словно сейчас не был способен отвлечься на ни что в этом мире.

Отец вздохнул и вышел в столовую, наклонился к маме Кита, отдыхавшей на диване, чтобы обнять ее, и взял газету, после чего распрямился и выглянул в окно.

- Словно в кино у Хичкока, - сказал отец, - хотя не думаю, чтобы он сумел бы добиться

подобного эффекта, заполонив весь двор овчарками и немецкими догами. Кстати, чья это

овчарка? Я никогда ее прежде не видел.

- Не знаю, папа. Пойду спрошу у нее.

- Послушай, сынок, - ответил папа, - не беспокойся об этом. Лучше попроси Понча

перекинуться с ними парой слов, ладно? Иначе, боюсь, возле нашего дома снова

соберутся соседи... и думаю, в этот раз им в голову может прийти мысль захватить с собой

факелы и вилы.

- Я уже попросил его. Он выйдет к ним после того, как закончит есть.

- Хорошо. Сколько сейчас времени?

- Без пятнадцати час.

- Пойду тогда почитаю эту ужасную писанину, и посмотрим, смогу ли я разобрать в

этом хоть что-то из произошедшего в мире, - сказал отец и вышел в гостиную. А Кит в

который раз задался вопросом, почему его отец всегда так грубо отзывается о газете, в

которой тот работал журналистом.

- Кармела, что они делают?

-  Гринфилзятся.