|
— Главное — личный комфорт. Не так ли? Я пожала плечами. В свое время сама любила использовать пространственную магию: ограду кому починить или дом поправить. Но делала это не забавы ради, а исключительно для пользы. Здесь же, похоже, маг порядком разбаловался, если готов тратить уйму энергии на пускание пыли в глаза. — Хозяин — барин конечно же, — пренебрежительно обронила я. — Только эгоизм никого не красит. Сначала гориллоподобный мужлан, теперь жеманный ценитель роскоши. Похоже, одичали вы вдали от Ордена. И кто, спрашивается, тянул меня за язык! Судя по тому, как почернели и без того темные глаза блондина, попала я в точку и, что называется, по самые уши. — Довольно любезностей! Лучше поговорим о вас, сударыня! Угрожающие нотки в голосе я стойко проигнорировала, перебирая в уме имеющиеся при себе средства защиты. Усыпляющие свечи, аналогичного действия настойка, кресало и несколько амулетов, среди которых не найдется и одного достойного, способного сотворить портал или хотя бы какую-нибудь внушительную бяку незнакомцу, чтобы я могла тем временем сделать ноги. Плохи мои дела. — Итак, откуда тебе все известно? — Его палец нагло скользнул в вырез моей рубашки, дразняще опустился к ложбинке и там замер. Я молча отступила на шаг назад. В другой ситуации без церемоний заехала бы нахалу по самодовольной роже. В данный же момент затевать драку раньше времени было чревато непоправимыми последствиями. Неизвестно, какие козыри прячет в рукаве этот маг, раз спокойно растрачивает силу на поддержание комфорта. К тому же моими стараниями теперь у него не один, а целых три осколка! Пауза неприлично затянулась. Маг сурово сдвинул брови, похоже, устал ждать. — Все известно только одному Всевышнему, — вспомнила я слова матери настоятельницы. — Допустим, — не стал спорить мужик. — Тогда скажи, как у тебя оказались осколки? Я чувствую, что их владельцы живы, но почему они позволили тебе уйти? — Забыла спросить разрешения! У обоих! — в тон ему парировала я. — К тому же если срочно нужен осколок, добыть его чрезвычайно просто. Берешь обычную бутылку, желательно пустую, а то заляпаешь одежду, и… разбиваешь. Готово: осколков хоть метлой подметай! В ответ на мою тираду ранее внимательно следившие за мной глаза стали подобны двум грозовым тучам. Грянувший гром не заставил себя ждать. — Наглая мерзкая тварь! — зарычал маг, надвигаясь на меня, подобно карающему ангелу возмездия. — Не хочешь говорить по-хорошему, придется развязать тебе язык в другой обстановке! Неуловимое движение руки — и… о горе мне, несчастной! Уютная комната сменилась мрачным подвалом. Сырые неровные стены, низкий, почти давящий на голову потолок, полумрак вместо яркого света. Камин заменила жаровня, одно из кресел осталось, но превратилось в вертикально стоящее приспособление с колодками. Впечатляющий, надо сказать, антураж. Легкий щелчок пальцами — и взявшийся ниоткуда ветер мало того что пробрал меня до костей, но еще и приподнял над полом и буквально швырнул в колодки, которые защелкнулись с глухим стуком на запястьях. Далее воцарилась тишина. Обрядившийся по случаю в длинный черный балахон мужик застыл напротив и яростно сверлил меня испытующим взглядом. В глубине мрачных глаз я с легкостью прочла щедрое изобилие уготованных мне истязаний. «Спаси, Всевышний, душу грешную этой овцы заблудшей!» — не на шутку разошелся слезливым молитвенным речитативом внутренний голос, ясно давая понять, что песенка моя на этом свете спета. — Итак, что ты теперь скажешь? — плотоядно ухмыльнулся будущий мучитель. Первое, что непроизвольно просилось на язык, это: «Караул! Спасите! Помогите! Убивают!» Но унизить себя подобными криками не позволяла гордость. |
