Уж лучше быть одурманенной, чем избитой до потери сознания.

Но даже при таком раскладе, я все равно пыталась бороться.

Талон не ожидал бы от меня меньшего.

Глава 15

Сознание возвращалось медленно, а вместе с ним и ощущение дежа-вю. Меня окружали голоса, некоторые из них были металлическими, некоторые гортанными. Свет был настолько ярок и так похож на солнечные лучи, что вызывал резь даже в закрытых глазах. Ощущалось прохладное веянье воздуха, но несмотря на это, моя кожа пылала.

Чем больше прояснялось сознание, тем ярче вырисовывалась картина нарастающего удовольствия и устойчивой боли. Мои руки были заведены за голову, покалывания в кончиках пальцев указывало, что они в этом положение уже какое-то время.

В воздухе витал запах пота, смешиваясь с пьянящим ароматом секса и похоти. Меня испепеляла лунная горячка, ее явная сила говорила о том, что до обращения осталось недолго.

Голой спиной, я ощущала, что лежу на чем-то холодном и жестком, а к животу прижимается чье-то жаркое, как солнце тело. Кожа пылала, каждая мышца дрожала мелкой дрожью.

Тело мяли и тискали до боли знакомые руки. Меня переполняло жаром от каждого глубокого толчка, заставляя двигаться в безудержно-нарастающем ритме, что было мне как ненавистно, так и желанно.

Как и прежде, это не было сном. Во мне был Талон, а я отвечала ему с той же страстью, что и всегда.

Удовольствие все нарастало и нарастало, пока не достигло такой интенсивности, что его стало уже невозможно сдержать. Мы одновременно достигли оргазма, но я прикусила губу, чтобы сдержать рвущийся из груди громкий стон. Пусть мое тело отвечало на ласки и запах Талона, но сама я была против участия в этом спаривание. И будь я проклята, если доставлю ему удовольствие, позволив понять, что он по-прежнему может довести меня до оргазма.

Сделав последний толчок, он слез с меня и отошел. Комната, что виднелась позади него, была узкой и длинной, противоположная стена была цельностеклянной. Стеклянный витраж завершало удобное кресло, позади которого стояло несколько диванов. Помещение напоминало приватные кабинки часто виденные мной в злачных местах. Единственным отличием служила длинная панель управления и письменный стол, располагающиеся слева от меня.

Наконец, наши взгляды встретились. Талон смотрел на меня с высокомерным видом, в его золотистых глазах читалась насмешка. Я сжала пальцы в кулак, но с руками, заведенными за голову, мне не оставалось места для маневра.

— По ходу, до тебя дошло, что нажаривать полукровку по-прежнему не зазорно, не так ли? — сухо сказала я.

Не спеша подойдя к дивану, он уселся на него и, откинувшись на спинку, праздно закинул ногу на ногу.

— Трахать — да. Иметь от нее ребенка — нет. Я из высшего сословия расы вервольфов и могу размножаться лишь с не уступающей мне в совершенстве волчицей.

От этих слов я изумленно вскинула бровь. Он был совершенством, но только в физическом плане. Его же сердце и душа оставляли желать лучшего.

— В таком случае, ты собираешься умереть бездетным.

На его губах заиграла улыбка:

— Возможно.

Я не доверяла ни его улыбке, ни блеску в глазах. Они не сулили мне ничего хорошего. Я немного переместилась, проверяя цепи, сковывающие ноги. Они были такими же крепкими, как и те, что были на руках, но ощущение облегающей кожи на бедрах, говорило, что я все еще в сапогах. Хотя от ножей, до которых невозможно добраться, мало проку. Но все же, была и хорошая новость: цепи были не из серебра.

— Ну и почему меня доставили сюда после всего?

— Потому что ты — дампир, единственное существо, сочетающее в себе редчайшую дилемму.