|
Он не ожидал, что этот парень будет так держаться перед тем, кто властвует над его жизнью и смертью и кто так гнусно обращается с ним, держа его в рабстве. Но может быть, Фригейт надеялся, что его убьют? Или, вероятно, он играет на любопытстве немца? – Растолкуйте ка поподробнее ваше заявление, – попросил, улыбаясь, Геринг. – Вернее, ту его часть, которая касается моей репутации. Каждый выдающийся человек ждет того, что он будет обруган безмозглыми массами после своей смерти. Объясните, почему я не тот же человек? Фригейт пожал плечами и произнес: – Вы продукт гибрид записывающего устройства и преобразователя «энергия материя». Вы были воспроизведены с памятью мертвеца Германа Геринга. Ваши клетки – копии клеток его тела. У вас есть все, что было у него. Поэтому то вы и полагаете, что вы Геринг. Но вы то им не являетесь! Вы копия, дубликат – и в этом все дело! Настоящий Геринг – это молекулы вещества, поглощенные почвой и воздухом, оттуда – растениями, затем – животными, потом – плотью людей и снова вернувшиеся в почву в виде экскрементов – и так вечно. Вы, стоящий предо мною человек, не более подлинник, чем запись на диске или ленте по сравнению с первоначальным голосом, чем при воспроизведении записи по сравнению с колебаниями, исторгнутыми ртом человека. Бартон понимал, о чем идет речь, так как он видел как то фонограф Эдисона. Это было в Париже в 1838 году. Сейчас он почувствовал себя глубоко оскорбленным, по сути изнасилованным, этими откровениями Фригейта. Широко раскрытые от изумления глаза Геринга и раскрасневшееся лицо говорили о том, что эти слова глубоко обидели и его. Заикаясь, немец выдавил: – И зачем же этим существам доставлять себе такие хлопоты? Неужели только ради того, чтобы полюбоваться этими копиями? Фригейт пожал плечами: – Откуда мне знать. Геринг, тяжело дыша, поднялся и, тыча черенком трубки в сторону американца, заорал по немецки: – Ты лжешь! Ты лжешь, грязная собака! Фригейт сжался, словно ожидая, что его снова ударят по почкам, но все же нашел в себе силы, чтобы сказать: – Я должен быть прав. Конечно, вы не обязаны верить этому – ведь доказательств у меня нет. И я прекрасно понимаю ваши чувства. Я знаю, что я – Питер Джайрус Фригейт, родившийся в 1918 году и умерший в 2008 году. Но логика подсказывает, и я вынужден этому верить, что по сути я всего лишь существо, располагающее воспоминаниями того Фригейта, который никогда не будет больше существовать. Он не может восстать из мертвых!!! В некотором смысле можно считать, что я сын того Фригейта. Не плоть от плоти, кровь от крови, а разум от разума! Ведь я – не человек, рожденный женщиной. Я – внебрачный ребенок науки и машины. Если только не… – Что если только? – грозно спросил Геринг. – Если только здесь не присутствует некоторое реально существующее «Нечто», прилагаемое к человеческому телу. Некоторое «Нечто», составляющее суть человеческого существа. Я имею в виду, что оно вмещает в себя все то, что делает личность такой, какая она есть, и когда тело разрушается, это «Нечто» продолжает существовать. Так что если тело еще раз будет воспроизведено, это «Нечто», хранящее в себе суть личности, может быть снова приложено к телу. И тогда будет перезаписано все, что содержится в индивидуальности. И таким образом первоначальная особа будет живой снова. Она уже не будет просто дубликатом. Бартон улыбнулся: – Ради Бога, Фригейт! Неужели вы имеете в виду «душу»? Фригейт кивнул головой и произнес: – Или нечто аналогичное «душе». «Нечто», которое первобытные люди неосознанно ощущали и называли душой. Геринг начал во все горло хохотать. Бартон тоже рассмеялся бы, но он не хотел оказывать немцу какую либо поддержку – ни моральную, ни интеллектуальную. |
