Сежес только головой покачала, раздражённо поджав губы.

И стоило ей выдернуть указанный Баламутом инструмент, как плита с грохотом рванулась вверх, словно подброшенная невидимой исполинской рукой. От сотрясения, казалось, сейчас расколется потолок, облако пыли, брызнувшие острые осколки – каменная громада ударилась о невидимый упор наверху, перекосилась и намертво заклинила.

– Вот и всё, государь. – Баламут развёл руками.

– Спасибо тебе, гноме, – проговорил Император, и тот церемонно поклонился.

– Я бы так не смогла, – покачала головой пришедшая к тому времени в себя Сеамни.

– У тебя, прекрасная госпожа, в другом таланты. – Баламут вновь поклонился, прижимая ладонь к сердцу. – У тебя – свои, у меня – свои. Коли станем все вместе держаться, никакие козлоногие твари против нас не сдюжат!

– Прекрасные слова, Баламут, – кивнул Император. – Что ж, идёмте дальше?..

Пирамида оказалась настоящим лабиринтом. За первой дверью тянулись узкие коридоры, расходясь в разных направлениях; тут и там в стенах были устроены ниши на манер погребальных, и Вольные лишь мрачно стискивали эфесы, проходя мимо иссохших костяков – человеческих и не только. Иные были замурованы по пояс, иные – по самое горло.

– Что скажешь, Тайде? – шепнул Император, когда они миновали одну из таких ниш, где на цепях повис жёлтый скелет – судя по вытянутому и заострённому черепу, одного из тех существ, чьи изображения были высечены снаружи у входа.

– То же самое – магия крови, – так же тихо отозвалась Сеамни, невольно поёжившись: ей показалось, что из ниши потянуло ледяным затхлым воздухом. – Ты видишь, мой Император, здесь по большей части люди. Есть и другие, но они все… не как хозяева. – Она кивнула на бессильно поникший череп давно опочившего создания. – Рабы, если говорить прямо. Магию крови можно строить на крови тех, кого ты взял в плен, подчинил, покорил, кто ненавидит тебя. А можно – подобно тому как крупинка соли придаёт новый вкус всему блюду – добавить к рабам немного своих. Кто понимает, что к чему и зачем. И тогда… тогда магия этого места становится почти необоримой. Я не знаю, как мы смогли бы её одолеть.

– Кстати, а как насчёт заклятья страха? «Пирамиды просыпаются», верно?

– Верно. Они проснулись, повелитель. Но переменили намерения – когда я прочла их письмена. Они ждут, мой Император. Затаились… – Сеамни дрожала всем телом; наверное, будь они наедине, просто прижалась бы к Гвину.

– Ничего. Пусть ждут, небось не дождутся…

Лабиринт мог бы показаться сложным, однако Баламут вёл отряд уверенно, ни разу не зайдя в тупики. Требовалось пройти насквозь весь этаж, в конце его оказывалась лестница, ведущая выше. И повсюду – ниши, ниши, погребальные ниши, где вперемешку прикованы были люди, остроголовые нелюди, существа, похожие на эльфов, другие – смахивавшие на гномов, попадались клыкастые черепа орков, встретился даже один вампир: его игольчатые зубы невозможно было ни с чем перепутать.

Отряд поднимался всё выше и выше. Император ожидал ловушек – их не оказалось. Неведомые строители пирамиды, похоже, не опасались воров.

Шесть, семь, восемь уровней осталось позади.

– Уф… – пропыхтела Сежес, с трудом поднимаясь по очередному лестничному маршу. – Баламут, долго ещё?

– Девятый уровень будет последним. – Гном сосредоточенно к чему-то прислушивался. – Странное дело…

– А не заглянуть ли нам во-он туда, в этот закуток?.