У Хайме не было другого выхода. Он чувствовал, как Карен проезжала по парковке, затем она остановила машину и открыла дверцу с его стороны.

— Не двигайся и, пожалуйста, не трогай очки, — попросила она, помогая ему выйти.

Она отвела его в другую машину и усадила на заднее сиденье.

— Здравствуйте, Беренгер. — Хайме узнал голос Кеплера. — Как вам нравится наш маленький магический спектакль?

— Я стараюсь получать удовольствие, Кеплер, очень стараюсь.

Карен села рядом с ним и взяла его руки в свои; машина тронулась. На последнем участке пути, который длился около часа, Хайме чувствовал подъемы и резкие повороты. Они остановились, и он услышал, как открывается автоматическая дверь гаража. Они прошли по коридорам и спустились по узкой лестнице. Когда ему позволили снять очки, он увидел этот маленький зал.

— Ты очень хорошо себя вел, — сказала Карен тоном, которым обычно говорят с маленькими детьми. — Теперь снимай всю одежду и обувь и надень эту тунику. Оставайся здесь, пока за тобой не придут.

Через пять минут появилась Карен, одетая так же, как он, и босая. Когда она взяла его за руку, Хайме воспользовался моментом и слегка обнял подругу, убедившись, к своей радости, что под тонкой тканью на ней ничего не было. Он хотел было приподнять ее тунику, но Карен выскользнула из его рук.

— Перестань, сейчас не время, — предупредила она его, грозя указательным пальцем и нахмурив брови. — Веди себя уважительно. Это очень серьезно и важно для нас и будет, надеюсь, важно для тебя. Не ставь меня в глупое положение.

Хайме не мог не замечать комичности этой сцены, но решил, что лучше согласиться с Карен, дабы избежать неприятностей.

— Ладно, буду хорошим мальчиком.

Она провела его по короткому коридору, почти в потемках, и открыла дверь, раздвинув тяжелые занавеси. Это была комната обычных размеров, где тяжелые драпировки темно-гранатового цвета закрывали стены, пряча двери и возможные окна. Дальняя стена была вырублена в скале, Хайме ощущал, что они находятся где-то под землей.

На каменной стене висел старинный ковер два на три метра, защищенный сверху стеклом. Электрическая лампочка, мягко освещавшая ковер, была единственным источником света в этом помещении.

На добротном деревянном столе стоял позолоченный кубок, инкрустированный красными и зелеными драгоценными камнями, и четыре свечи, издававшие необычный аромат.

Ковер притягивал взгляд Хайме. Он казался очень старинным. Его цвета стали блеклыми, но персонажи разных размеров были изображены на нем хоть и примитивно, но так выразительно, что, казалось, целый мир двигался и жил на ткани.

Большая подкова, вытканная из золотых и серебряных нитей, сверкала в центре ковра.

Над подковой находилась главная фигура — Христос-Бог, царь и господин согласно канонам романского искусства. Иисус был изображен в реальной одежде, с широко раскрытыми глазами и серьезным лицом. У него была борода и выгнутые брови. Его поза была статичной, он смотрел прямо перед собой, восседал на троне, и весь его силуэт был вписан в овал. Правая рука поднималась в жесте благословения, левая придерживала книгу.

Весь образ излучал спокойное величие. Над нимбом, который осенял его голову в виде лучей в форме креста, виднелась греческая буква омега, последняя буква алфавита. В Средние века она символизировала конец времени и Страшный Суд. За пределами овала два ангела поклонялись божеству.

Под подковой располагалась другая фигура. Она также восседала на троне, но абсолютно не соответствовала никаким известным Хайме канонам романского стиля. Вместо того чтобы благословлять, Христос держал меч в поднятой правой руке. Другая рука покоилась на коленях, ладонью вверх.