- Но сейчас-то не военное положение, - возразил Неверов. – Нет, ты не думай, командир – так-то я не против. Сам мародёров расстреливал – было дело, потому как трофеи собирать это одно, а мародёрство – это уже последнее дело...

- А какая разница? – спросила, внимательно их слушавшая Шари.

- Оружие, боеприпасы, что-то необходимое в быту – это трофей. Побрякушки всякие, деньги – это уже мародёрство, - сказал Вяземский. – Ну, я так считаю. А вообще в Дисциплинарном Уставе вообще русским по белому написано - военнослужащие в соответствии с законодательством Российской Федерации могут применять оружие для защиты военнослужащих и гражданских лиц от нападения, угрожающего их жизни или здоровью...

- ... Если иными способами и средствами защитить их невозможно, - вставил Эриксон.

- Допустим, не было таких способов, - невозмутимо произнёс Сергей.

- Просто я ж реально больше за тебя переживаю – как бы проблем не случилось. Толковый командир – это, знаешь ли, дорогого стоит.

- Я ценю такую заботу. Серьёзно. Но – не стоит, - Вяземский ухмыльнулся. – Я никогда не действую, если не имею хотя бы плана как свою задницу прикрыть в случае чего.

Майор продемонстрировал кожаный тубус, похлопав по нему ладонью.

- Знаешь, что внутри?

- Какая-то бумаженция от принцессы?

- Правильно. А знаешь, что в той бумаженции?

- Что-то типа «податель сего свитка есть всамделишный посланник Её Высочества Восьмой наследницы»...

- В точку, - Сергей убрал тубус. – А ещё там написано, что я являюсь официальным представителем Империи, направленным для поддержания порядка на этих землях. Плюс описание полномочий. Если кратко, то мне запрещается использовать высшую меру социальной защиты только в отношении нобилей и легионеров. Потому как возможные провинности первых следует рассматривать в присутствии не менее чем трёх других нобилей и двух представителей имперского центра, а для вторых предусмотрен военный трибунал и гражданскому суду они не подвластны. А мы, как ты, наверное, догадываешься, к имперской армии официально не относимся – так, дружинники скорее. Ну, а рядовых граждан, раскачивающих Новоримскую лодку, нам разрешено стрелять в количествах, необходимых для укрепления авторитета имперской вертикали власти.

- А не слишком ли круто они со своими гражданами-то? – спросил Неверов. – У них же тут, как бы, все равны, все - граждане...

- Граждане гражданам – рознь. Даже в Новом Риме. В эту глухомань законопослушные крестьяне не бегут, а вольноотпущенники теми ещё кадрами могут быть...

- В общем, ты думаешь, что опасаться нечего, - вздохнул Эриксон. – Ну, окей.

- Не думаю – знаю, - отмахнулся Сергей. – Захотят утопить – утопят и без всякой реальной причины. Но если я полезен – хрен меня кто утопит. Особенно, если никто из своих не настучит.

- Не, вот этого точно не должно быть, - хмыкнул Неверов. – Наши хоть и молодняк сплошняком и без боевого опыта, но адекватные и серьёзностью момента прониклись. Пацанам всегда нужен не просто хороший командир, а хороший и крутой командир.

- Вот уволят меня и будет у них такой командир, - флегматично произнёс Вяземский. – Может быть.

Неторопливый загон бандитов продлился почти до шести часов вечера, Сергей уже начал было беспокоиться, что до темноты дело не решится. Конечно, даже севернее Илиона светлоярское солнце заходило довольно поздно – сказывался почти нулевой наклон оси планеты. Но в любом случае ни атаковать в темноте, ни задерживаться сверх необходимого требуемого времени Вяземский не хотел.

Однако разведчикам всё-таки повезло.

Ещё до того, как беглецы добрались до места своего назначения, дрон заметил с воздуха возможное логово бандитов. Насколько понял Вяземский, это было что-то вроде старого имперского острога – деревянные стены, четыре сторожевых башни-вышки по углам, укреплённый блокгауз по центру.