Заметили, крикнули стражу, набежала охрана вязать незнакомца, но  тот

спокойно, мягко повынимал из их рук мечи и арбалеты  и  негромко  объяснил

сотнику, что он друг Семена Афанасьевича и вот пришел проведать, зла ни на

кого не имеет и вреда никому причинять не желает, а хорошо бы  еще  ему  с

начальством поговорить, может, от него какой прок будет...

     В ответ на эти речи сотник полузадушенно  мычал,  поскольку  шея  его

была зажата между двумя  пиками,  отобранными  у  его  бойцов.  Незнакомец

говорил  ласково,  пинками  отшвыривая  от  себя  дружинников,   норовящих

кинуться на него со спины.

     Наконец сотник с трудом высвободил шею и велел всем угомониться.

     Незнакомец прошел с сотником к Евсею, после краткого  разговора  тот,

минуя Егора, сразу привел его к маршалу.

     Так Белов оказался в дружине. Откуда узнал о ранении своего  атамана,

как за неделю добрался сюда из-за  Каспия,  об  этом  не  говорил,  только

похмыкивал и отводил глаза. Сказал лишь, что верные люди  ждут  Курбатова,

готовы по сигналу подняться, но мало их, очень мало  осталось.  Все  равно

уходить придется, так хоть память о себе оставят.

     Виктор представил себе, какую память оставит одичавшая и  отчаявшаяся

горстка людей, день за днем тратившая силы и кровь на выживание и борьбу с

морем вражды, и содрогнулся. Наверно, это тот случай,  когда  надо  просто

уйти, если  невозможно  найти  общий  язык,  как-то  договориться.  Но  он

понимал, что Белову об этом говорить нельзя, да и  не  поймет  он,  годами

живущий набегами и отражением набегов.

     Место пришельцу нашлось сразу, как только он показал свое  искусство.

Вскоре Евсей сообщил, что Белов пытался выведать у дружинников, кто  ранил

его командира да куда делся обидчик, но ничего вразумительного не услышал,

потому что никто ничего не ведал. Жив ли тот пленный или  нет,  неизвестно

было и Виктору. Одно знал - на следующий  день  после  того,  как  дружина

вошла в Казань, пленный, живой или мертвый, исчез из обоза. Тысяцкий  Егор

глухо намекнул, что, мол, кое-кому, возможно, не хотелось иметь  при  себе

такое напоминание о прошлом, но Виктор цыкнул  и  велел  ему  никшнуть.  В

семейные дела Правителя лучше не соваться.

     Сегодня или завтра вернется Мартын со своей тысячей, вспомнил Виктор,

и мысль эта немного развеселила.  В  последнее  время  у  них  с  Мартыном

заладились отношения, и если раньше все было как-то недосуг просто сесть и

между переменами вин вести  пустой  разговор,  то  после  болезни  Сармата

Мартын стал все чаще захаживать к  Виктору.  А  маршал  велел  дружинникам

нести всякую найденную книгу Мартыну, тот давно собирал старую печать.

     Тысячу оставили в Казани, помочь Сафару навести порядок. Через неделю

уже пришла весть, что дел никаких нет и  не  предвидится,  народ  спокоен,

даже  казият  после  некоторого  размышления  смирился  и  признал  Сафара

правителем. Мартын советовал не оставлять там гарнизон, Сафар уже  набирал

свою дружину.