-  Какую пуговицу? - не понял я.

    -  С поддевки.

    Не успел я глазом моргнуть, как он оторвал две пуговицы с моего обшлага. Несмотря на то, что инженерская тужурка порядком обтрепалась, мне от такой бесцеремонности стало обидно. Однако, я благоразумно промолчал. Пуговицы на ней были не форменные с царскими орлами, а как на френчах, большие, обшитые материей. Леший с удовольствием их рассмотрел, потом вытащил из-за пазухи отточенную железку, выполняющую, по-видимому, роль ножа, и спорол ткань. Тускло блеснуло золото. Я с удивлением увидел, что у него на руке лежит старинная золотая монета. Я оторвал еще одну пуговицу и тоже срезал ткань, теперь и у меня в руке был золотой. На нем было написано «gulden».

    Я вспомнил, что во времена, когда у нас в России еще не чеканились свои монеты, в обращении были деньги европейских стран. Кто догадался пришить к сюртуку такие ценные пуговицы, можно было только гадать. Скорее всего, прежний хозяин так спрятал золото от реквизиции, но не учел большевистской жадности революционеров.

    -  Дай еще, - алчно блеснул глазами старикан.

    -  Перетопчешься, - сурово ответил я, пряча монету в карман. - Ты мне должен за то, что я тебя освободил от разбойников.

    -  Значит, не хочешь подарить? - грустно спросил дед, впервые теряя свой наглый задор.

    -  Мне деньги самому нужно, - поскряжничал я, - ты и так богатый.

    -  Ладно, я просто так спросил, тебя проверил, - неожиданно легко согласился леший. - Я тебя и так проведу, за тебя один человечек уже меня просил…

    -  Что за человек?

    -  Это мне не ведомо, а тебе и вовсе знать незачем, - опять вернулся к своей неприятной манере разговора старик. - Ты, слышно, его врага извел…

    -  Хоть скажи, каков тот человек из себя? - пристал я к деду.

    -  Ты все болтать будешь или со мной пойдешь? Он мне открываться перед тобой не наказывал.

    -  Пойду, только укажи куда. Да скажи, сколько мне времени идти?

    -  Кругами ходить, так и за год не доберешься, собирай торбу, так и быть, провожу.

    -  Сейчас я не могу, со мной еще женщина должна перейти, она меня в деревне ждет.

    -  Ты, я погляжу, совсем бабником стал, - укоризненно сказал старик. - Жену, небось, совсем забыл?

    -  Ты откуда про мою жену знаешь? - набросился я на него, схватив за ветхую рубаху.

    -  А я и не знаю, это я так, к слову, поинтересовался, - ответил он, отстраняясь от меня. - Ты меня руками не лапай, у меня другой одежи нет. И что за бабу ты с собой тащишь?

    -  Не бабу, а женщину. У нее в этом времени большие неприятности, отчасти по моей вине. Ей здесь грозит…

    Однако, он меня слушать не стал и перебил на полуслове:

    -  За нее три пуговицы отдашь, деньги вперед!

    -  На, подавись, - сказал я, аккуратно отрезая ножом от тужурки еще три пуговицы.

    -  Вот и ладно, - довольным голосом сказал он. - Иди за своей бабой, так и быть, пропущу.

    -  А где мне тебя искать, здесь же?

    -  Незачем меня искать, когда надо, я тебя и сам найду. Пить будешь, или я сам допью? - спросил, он и, не дожидаясь ответа, вылил в рот оставшийся самогон,

    Я следил, как жидкость, булькая, исчезает в его горле и позавидовал таким навыкам пития.