Он вручил мне металлоискатель, а я ему грабли.

— Представь, что на месте граблей стоит Дебора. Я хватаю ее левой рукой вокруг шеи, продолжая держать фонарь в этой же руке, — говорил Марино, демонстрируя свои объяснения. — А в правой руке у меня находится пистолет, который я держу дулом между ее лопатками. Видишь, все достаточно просто. А Фред в это время следует впереди нас по освещенному фонарем пути. — Немного подумав, Марино пристально посмотрел на тропу. — Очевидно, при таком раскладе они не могли быстро продвигаться вперед.

— Особенно если были разуты, — подчеркнула я. — Ноги он не стал связывать, намереваясь вывести ребят в другое место. Заставив их снять обувь, преступник понимал, что босиком они будут двигаться медленнее, а убежать и вовсе не смогут. Может, прикончив Дебору и Фреда, он оставил их обувь себе на память.

— Может быть, и так, — сказала я, не переставая думать о найденной сумочке Деборы.

— Но если предположить, что руки у Деборы были связаны сзади, то как здесь оказалась ее сумка? У сумки не было ремешка, поэтому она не могла нести ее, перекинув через плечо или держа в руке. И, поскольку на Деборе не было никакого ремня, сумочку вряд ли к нему пристегивали. Кроме всего прочего, если тебя ведут на расстрел, зачем брать с собой сумку?

— Понятия не имею. Эта мысль беспокоила меня с самого начала.

— Давай сделаем еще одну попытку, — предложила я.

— У, черт!

К тому времени, когда мы снова выбрались к просеке, солнце скрылось за облаками, и стало довольно ветрено. Казалось, что температура понизилась сразу на десять градусов. Я напряженно работала граблями, и руки мои тряслись от усталости. Мне вдруг стало холодно. Двигаясь к находившемуся далеко от тропы участку земли, я стала изучать территорию, впереди которой простиралась такая малопривлекательная полоска леса, что меня вдруг охватило сомнение, наведывались ли туда когда-либо охотники. Полицейские вскапывали и просеивали землю на протяжении десяти футов, пока не достигли участка величиной более акра, зараженного метастазами растения-паразита кудзу. Покрытые чешуйками деревья, подобно доисторическим динозаврам, стояли по краям затвердевшего зеленого моря. Пораженная болезнью, здесь медленно погибала вся живая растительность: кусты, деревья.

— Господи Боже мой, — пролепетал Марино, увидев, как я начала орудовать граблями в этом месте. — Шутишь ты, что ли?

— Мы не будем заходить слишком далеко. Но нам и не пришлось этого делать. Металлоискатель отреагировал сразу. Сигналы его становились все громче и громче. Марино установил сканер над поверхностью земли, откуда пустил свои корни кудзу, на расстоянии менее пятнадцати футов от того места, где были найдены трупы. Я поняла, что разгребать землю на пораженном кудзу участке земли было еще хуже, чем копаться в спутанных волосах. Разбирая листья в хирургических перчатках, вскоре я нащупала среди корней деревьев какой-то холодный и твердый предмет, который, как мне показалось, вряд ли был объектом наших поисков.

— Пригодится для проезда, — удрученно сказала я, бросив Марино грязную мелкую монетку.

Когда мы отошли на несколько футов в сторону, металлоискатель снова засигналил. На этот раз мои поиски на локтях и коленях увенчались успехом. Нащупав руками предмет, который безошибочно можно было охарактеризовать как цилиндрический, я, мягко раздвинув щупальца кудзу, увидела все еще сверкавшую серебряным металлическим блеском патронную гильзу. Осторожно вытаскивая, я старалась как можно меньше касаться ее поверхности. Наклонившись, Марино приоткрыл пластмассовый кожух.

— «Девять миллиметров, ФБР», — прочел он сделанный на головке гильзы оттиск.