— Пусть так, но ведь Лонсестон и Хобарт далеко не центры цивилизации, а уж здесь-то совершенная глушь, и думаю, немногие придут в восторг от мысли поселиться здесь постоянно.

Брайони вновь принялась чертить вилкой по скатерти.

— Продолжайте.

— И потом я не хотел бы оставить тебя без работы.

Брайони улыбнулась.

— В это трудно поверить.

— Не понимаю почему. Я предложил тебе отличные условия и не тащу в постель под дулом пистолета. Почему бы тебе просто не расслабиться и не предоставить все судьбе?

Брайони подскочила на стуле и сказала с чувством:

— Нет! Потому что дуло пистолета не исключается!

Грант Гудман засунул руки в карманы и задумчиво посмотрел на нее.

— Я не знаю, чего ты боишься. Ты боишься не справиться с собой…

— Нет, справлюсь!

Он пожал плечами и усмехнулся.

— Как раньше?

Брайони покраснела, взяла в руки свой бокал и уставилась в его рубиновые глубины. — Вы… вы просто…

— А тебя невозможно не целовать, — проговорил он нежно. К тому же тебе это понравилось…

— Вы же сами говорили, что я, видимо, изголодалась…

— Стало быть, любой мог бы рассчитывать на то, что ты ответишь ему взаимностью? Моя дорогая Брайони, я прекрасно понимаю твое желание оскорбить меня, но ты напрасно теряешь время. Этим ты прежде всего оскорбляешь себя.

— Ах, вот как? — Она подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза. — А может, я такая же, как ваша жена, и у меня тоже душа потаскушки? Может, вас только к ним и тянет?

Пауза затянулась, и Брайони со злорадством отметила, что Грант Гудман помрачнел.

— А может, — сказал он изменившимся голосом, — ты просто привыкла помыкать людьми? Смотри, Брайони, — с холодной дерзостью предупредил ее он, — в один прекрасный день ты поймешь, что переусердствовала.

Она задохнулась от негодования, побелела и хотела было что-то сказать, но Грант Гудман холодно проговорил:

— Ты можешь идти. Увидимся утром.

Когда Брайони вернулась к себе в номер, она буквально валилась с ног от усталости и эмоционального напряжения; она поняла, что у нее есть лишь два варианта: уснуть или сойти с ума. И хотя физически она почувствовала себя намного лучше утром, об ее эмоциональном состоянии этого нельзя было сказать, не помогла и Линда, пребывающая в болтливом настроении, с которой они вместе присели в офисе после завтрака.

— Вчера вечером я позвонила своей приятельнице в Сидней, Брайони, — начала она, умышленно обходя то, что видела накануне в домике Гранта Гудмана, а может, Брайони это только показалось.

— Очень хорошо.

— Она тоже занята в гостиничном бизнесе, и к тому же — кладезь информации. По всей видимости, ни для кого уже не секрет, что Грант Гудман занялся курортным бизнесом. А ты знала, — Линда вопросительно взглянула на Брайони, — что он долгие годы стоял за спиной Семплей?

— Пожалуй, я была единственной, кто этого не знал, Линда, — сухо ответила Брайони и протянула руку за меню на следующую неделю. — Обо мне тоже заодно посплетничала?

— Нет, — решительно ответила Линда. — Я в курсе этой истории, но у меня есть собственное мнение на этот счет. К тому же ты моя подруга, как же я могу о тебе сплетничать?

Брайони взглянула на нее с улыбкой.

— Ты — прелесть, Линда, не знаю даже, за что ты меня терпишь.

Линда склонила голову набок и состроила гримаску.