Пол положил газету на стол. Он не поднял глаза, когда миссис Коппин вошла в комнату, бросила на него быстрый взгляд и положила на поднос заказное письмо. Его только что принес почтальон.

Пол вскрыл конверт, прочитал письмо от начала до конца. Написанное рукою Берли, оно дополняло и подтверждало заметку в «Курьере». Берли сдержал слово и сделал все от него зависящее, но лишь затем, чтобы получить безусловный отказ. Дальнейшие действия, писал он, были бы совершенно бесполезны. Он старался по мере сил смягчить удар и убеждал «своего юного друга» раз и навсегда выбросить из головы злополучное дело. Это было хорошее письмо, благожелательное и, несомненно, доброе.

Глава XVII

На следующее утро Пол, после бессонной ночи, машинально выпил чашку кофе и по грязным, слякотным улицам отправился в «Бонанзу»; там он сразу сел за пианино и стал усердно барабанить пошлые пьески. Молочно-белые лампы, всегда горевшие здесь в пасмурную погоду, слепили его утомленные глаза, и все-таки он заметил букетик ноготков на рояле — пять ярко-желтых цветков в маленькой глиняной вазочке.

У Пола было так горько на душе, что он не ощутил признательности за скромное напоминание о совместной прогулке, не подумал о том, как долго Лена боролась с собой, прежде чем на это решиться. Но когда она принесла ему завтрак, все же пробормотал несколько слов благодарности.

Его тон огорчил ее, и прошло некоторое время, прежде чем она себя принудила взглянуть ему в глаза.

— Случилось что-нибудь неприятное?

— Да, — отвечал он сдавленным голосом. — Все рухнуло.

Она не успела ни о чем его расспросить, так как ее позвали в кафетерий. Когда она скрылась из глаз, Пол заметил, что Херрис, вертя в руках зубочистку, искоса на него поглядывает. Затем он приблизился. На лице его было странное выражение — смесь торжества и враждебности. Но заговорил он с Полом как ни в чем не бывало.

— Итак, вы с этой милой леди совершили вчера небольшую эскападу?

— Эскападу? — Брови у Пола нахмурились.

— Конечно. Девушки мне сказали, что вы вместе провели воскресный день. По правде говоря, я был удивлен. — Самодовольная улыбка, вернее, ухмылка, мелькнула на его лице. — Мне казалось, что я предупредил вас относительно Андерсен. Разве вы не знаете того, что мы все знаем?

Пол молчал.

— Не знаете, что у нее был ребенок? Внебрачный, разумеется. Да, маленький ублюдок, глухонемой к тому же, он умер от какого-то припадка, если можно в это поверить. Очень романтическая история. В следующий раз, когда пойдете с ней шататься, порасспросите-ка ее хорошенько. Она, верно, расскажет вам все подробности, покуда вы будете пожимать ей ручки.

Последовала пауза, ухмылка расплылась по физиономии Херриса, он многозначительно кивнул и ушел, напоследок ковырнув в зубах зубочисткой.

Пол сидел не шевелясь, вперив глаза в удаляющуюся спину управляющего. О Боже, что за грязная, гнусная скотина! Так вот откуда у Лены эти приступы грусти. Бедная девочка! Не думал он, что с нею могло стрястись такое. Жалость шевельнулась в его сердце, но странно — холодная жалость, и так как-то вышло, что этот холод задул затеплившийся было в нем маленький огонек. Пуританин в Поле, свято чтивший воскресенье, — результат воспитания, которое он получил, — возмутился, вознегодовал при этом открытии.