— Ты смеешь уверять, что ничего не знаешь о взрывах.

— Видит Бог…

Вернер нажал звонок. Распахнулась дверь. В комнату вошло двое дюжих тюремщиков с резиновыми палками в руках.

ВЕНДЕЛИН В РОТЕ СМЕРТИ

Самый трудный путь в лес пал на долю Венделина Роблички. Долгое время Аня горевала, считая, что Верный погиб, и говорила самым близким людям, что именно она виновата в его гибели. А случилось вот что…

Полковник Грюневальд, заместитель начальника авиабазы, со всей серьезностью предупредил обер-ефрейтора Робличку:

— Ко мне поступают жалобы на вас. Говорят, что вы были многократно замечены в обществе русских. Несмотря на запрещение, вы ходите в их дома в поселке. Как вы это объясняете?

— Герр оберст! По поручению СС-оберштурмфюрера Вернера и Мюллера, шефа столовой, я долго приводил и отводил русских работниц на кухню. Много раз вышестоящие начальники привлекали меня для перевода на русский язык, используя как связующее звено.

— Я говорю не о служебных контактах, — поморщился подполковник, откидываясь в кресле и играя массивной настольной зажигалкой.

— Кроме служебных контактов, многие из нас вынуждены поддерживать деловые контакты. По вашему поручению, а также по поручению гауптфельдфебеля Христманна я ведаю прачками, которые стирают и гладят ваше белье…

— Вы утверждаете, что этим ограничиваются ваши контакты?

— Яволь, герр оберст!

Глядя на колеблющееся пламя зажигалки, Грюневальд раздельно и медленно произнес:

— Хорошо, Робличка! Я ценю ваше усердие, энергию и расторопность и не хочу, чтобы моим подчиненным, которому мы доверяем, занялся Вернер. Но помните: я предупредил вас в последний раз.

Венделин, опасаясь, что за ним следят, не пошел к Ане ни в тот, ни в следующий день, надеясь как-нибудь случайно столкнуться с ней в авиагородке. Прошел и третий день без встречи, четвертый. Вечером пятого дня Аня сама пришла к Венделину с узлом белья. Она прошла через неохраняемый служебный ход и постучала не в кабинет Христманна, где работал Венделин, а в дверь его жилой комнаты.

— Войдите, — услышала она знакомый голос Венделина.

Аня вошла:

— Вот ваше белье, господин обер-ефрейтор!

Закрыв дверь, она бросила взгляд на пустую койку штабного повара, который спал в одной комнате с Венделином.

— В чем дело, Вендо? — тихо спросила она тревожным голосом. — Я ждала тебя, думала, уж не случилось ли что…

Венделин попробовал улыбнуться, хотя только что Анин стук в дверь не на шутку взволновал его. Сидя за столиком над раскрытым немецко-русским словарем, он напряженно размышлял над неприятным разговором с Грюневальдом.

Венделин шепотом, иногда повышая голос, чтобы произнести какие-то фразы о стирке белья, рассказал Ане о разговоре с полковником.

— Надо сократить наши встречи, — сказал Венделин, — договориться о каком-нибудь канале связи, может быть, о «почтовом ящике»…

— Нет, — твердо возразила Аня, — мне сейчас твои сводки нужны не реже, чем раз в три, ну, в пять дней! Я вот что надумала. Ян Маленький тогда неплохо придумал с фиктивным браком. Ведь посмотрели же немцы сквозь пальцы на его женитьбу на русской девушке!… Женись на Поле Евсеенко! Тогда связь я с тобой буду держать через ее брата Михаила — он наш человек.

После столь великолепно разыгранных комбинаций — необъяснимая, непростительная оплошность, которая неминуемо должна была привести к трагическому мату. Необъяснимая, непростительная? А нечеловеческое напряжение последних месяцев, последних недель, жестокие удары и раны? Ведь даже короли шахмат не застрахованы от роковых ошибок…

Откуда вдруг на Аню напала такая слепота? Как проклинала она себя потом за эту куриную слепоту!

Не прошло и недели, как Венделин сыграл свадьбу.