Правда, тут же написал новое заявление. Этот момент тоже показывали по телевизору. Но, поскольку все уже перестали понимать, где на экране настоящий прокурор, а где – нет, диктор выразился осторожно: «Сегодня утром человек, похожий на прокурора, почерком, похожим на прокурорский, написал бумагу, похожую на заявление об отставке, человеку, похожему на президента».

Депутаты возбудились от этой истории! Зюганов первым заявил: «В следующий раз, прокурор, я своим телом прикрою тебя в такой провокации». Другие начали кричать: «Пускай с нами тоже что-нибудь подобное сотворят! У нас тоже есть двойники». Один Жириновский прямо сказал: ему двойник не нужен, он будет сам сниматься в этой провокации. И ему двух мало – пускай дадут тридцать девять…

А в это время американцы (вернемся к нашим баранам) продолжали заниматься своим обычным американским бизнесом – бомбежками. Продолжали пытаться точечными ударами попасть в Милошевича. Но Милошевич – опытный боец – так искусно бегал между их «точечными», что американцы вскоре перешли на «лепёшечные». Разбомбили мосты, дороги и, защищая косоваров, принялись так бомбить Косово, что косовары из Косова побежали такими массами в Македонию и Албанию, что македонцы и албанцы побежали от них в Испанию и Италию. Американцы впервые задумались: что делать? Компьютеры в очередной раз выдали им ответ: «Продолжать бомбить». И американцы послушно продолжили, не зная, что у них компьютер просто завис: наши студенты-хакеры баловались.

А в России в это время в рамках предвыборной кампании продолжало расти и без того распухшее донельзя чувство национальной гордости. Казачество, собираясь в Сербию, начало седлать лошадей, точить противоракетные шашки. И многие бы уже поскакали на помощь братьям-сербам, но не на всех хватило усов.

Военные отпраздновали первый сбитый над Югославией американский самолет и предложили этот день сделать еще одним выходным в России. Хотя югославы сами признались, что сбили самолет-невидимку случайно, потому что не видели. А с Камчатки к берегам Косова вышло единственное, на которое наскребли солярки («челноки» канистрами навозили из Турции), научно-разведывательное подводное судно. «У нас еще есть достойное судно», – гордо заявил кто-то из адмиралов, очевидно, имея в виду собственное судно под кроватью.

Спикер Думы дошел до того, что привез из Югославии предложение объединиться Белоруссии, Югославии и России. Американцы разозлились: «Если вы объединитесь, мы будем в России бомбить ваши заводы, ваши мосты и ваши фабрики». На что наши им хитро ответили: «Вы не будете у нас бомбить заводы, фабрики, мосты, потому что они все давно ваши».

– Тогда мы разбомбим Кремль, – сказали американцы.

– А Кремль тем более давно ваш, – еще задиристей ответили наши. – Единственное, что у нас осталось наше, – это Центральная кремлевская больница. Вот ее и можете бомбить! Только спасибо скажем.

Но дальше всех, как всегда, пошел Жириновский: сказал, что объединяться надо вообще всем православным странам – России, Украине, Китаю, Ираку, Индии…

И в этот напряженный момент опять всех сбили с толку коммунисты: взяли и перенесли импичмент президенту. Президент так обиделся на них! Единственный в стране возмутился: «Мне перенесли импичмент?! Да я что, понимаешь, хуже Билла?» А на самом деле Моника Левински отказалась приезжать тогда в Россию, заявив, что наш президент еще недостаточно здоров, чтобы она в данный момент делала ему импичмент.