В коридоре послышался шум торопливых шагов, и в дверях появилась Авриль. Лицо у нее было виноватое.

— Бен! Извини, Уилл, он от меня сбежал.

— Ничего страшного. Бен, вернись с мамой в столовую.

— Но я хочу…

— Никаких споров.

— Бен. — Голос Авриль прозвучал негромко, но дело свое сделал: Бен опять повесил голову и, волоча ноги, вышел из комнаты. — Извините за беспокойство. — Авриль улыбнулась одними лишь губами, но не глазами, и удалилась.

— Мы решили оставить детей дома на несколько дней, — объяснил Айкон. — Пресса не признает траура и не щадит невинность.

— Он у вас настоящий красавчик, доктор Айкон, — вставила Пибоди. — Весь в мать.

— Да, он похож на Авриль. И наша дочь тоже. — Его улыбка потеплела, стала искренней. — Удачное сочетание ДНК. Что вы хотели узнать?

— У нас есть вопросы относительно информации на дисках, которые мы взяли в домашнем кабинете вашего отца.

— А в чем дело?

— Данные были зашифрованы.

Его лицо почти незаметно, но радикально изменилось: недоумение в глазах уступило место шоку, тотчас же подавленному и замаскированному под легкое любопытство.

— Непосвященным медицинские записи часто кажутся шифром.

— Это верно. Нам удалось расшифровать данные, однако их содержание по-прежнему вызывает недоумение. Мы установили, что ваш отец делал записи по ходу наблюдения за пятью десятками пациентов. Все это были женщины в возрасте от позднего отрочества до совершеннолетия.

Лицо Айкона оставалось непроницаемым.

— Да?

— Что вам известно об этих пациентках… об этих процедурах, доктор Айкон?

— Не знаю. — Он развел руками. — Что я могу сказать не прочитав этих записей? Я не был в курсе всех дел моего отца.

— Судя по всему, здесь речь идет об особом проекте и ваш отец принял особые меры, чтобы держать его в секрете. Мне казалось, что его отрасль медицины — это восстановительная и пластическая хирургия.

— Так и есть. Более пятидесяти лет мой отец отдавал свои силы этой сфере и открыл путь…

— Мне известно о его достижениях. — Ева заговорила нарочито резко. — Но сейчас речь о другом. О его работе вне той сферы, в которой он публично прославился. О его побочных интересах, доктор Айкон. О работе, связанной с тестированием и обучением молодых женщин.

— Боюсь, я не понимаю.

Ева вынула из сумки одну из распечаток и передала ему.

— Может быть, это вам кое-что прояснит?

Он откашлялся, просмотрел страницы.

— Боюсь, что нет. Вы говорите, что нашли это на диске в его домашнем кабинете?

— Совершенно верно.

— Возможно, материалы кого-то из коллег. — Айкон поднял голову. — Я не вижу здесь никаких указаний на то, что эти записи принадлежали моему отцу. Они очень отрывочны. Да, перед нами некий научный эксперимент, тут сомнений быть не может. Но я, честно говоря, не усматриваю здесь связи с вашим расследованием.

— Это мне решать, что здесь имеет связь с моим расследованием. Дискеты находились у вашего отца, в них содержатся сведения о пяти с лишним десятках молодых женщин, чья личность не установлена, но они подвергались испытаниям и оценкам, иногда — хирургическим операциям, на протяжении нескольких лет. Кто они, доктор Айкон? Где они?

— Мне не нравится ваш тон, лейтенант.

— Мне часто приходится это слышать.

— Я полагаю, эти женщины являлись членами испытательной группы добровольцев, заинтересовавшей моего отца.