– Купи себе самые красивые туфли и самую красивую сумку.

В конце концов, чем его мама хуже Майи Михайловны? Ничем.

А вот комиссионные от квартир, продать которые он умудрился на практике, хранились на карточном счете. Это его честно заработанные деньги. И именно на них Ваня собирался жить в ближайшие два месяца. Оказалось, что финансовая независимость окрыляет, дает уверенность и свободу.

Ваня шел по направлению к метро. Сейчас он спустится под землю, проедет до вокзала, купит билет на поезд. На какой именно – он еще не решил, определится на месте. Очень ему хотелось проехать часть пути по железной дороге, посидеть на мягком сиденье, посмотреть в окно, послушать стук колес. А потом он сойдет на одной из станций и начнется совсем другая жизнь.

Завтра у Вани день рождения, и он встретит его в дороге. Это будет новая страница его жизни.

* * *

Пять дней. Майя получила пять дней передышки. Между свадьбой сына и контрольным УЗИ. Не слишком много. Но не так уж и мало. За это время вполне можно привыкнуть к мысли, что твой старший ребенок – уже взрослый женатый мужчина. И что скоро ты узнаешь, как поживает твой младший ребенок.

Генетические анализы – это хорошо. Просто замечательно, что они показали, что все в порядке. Но это только часть рисков. А они, эти риски, – есть. Майя старалась не думать о них, пока голова была занята подготовкой свадьбы Юни, подготовкой к сессии своих учеников. Но вот сегодня она приедет в клинику, ляжет на кушетку, и ей скажут… Майя зажмурилась и помотала головой. А потом открыла глаза и строго погрозила своему отражению в зеркале пальцем. Давай, Майя Михайловна, умывайся, чисти зубы, мажь лицо кремом, делай макияж. От того, что ты сейчас себя накрутишь, никому лучше не станет. Ни малышу, ни Илье, ни тебе. Если не ради себя, то ради них – держи лицо. Ты это умеешь.

Майя ничего не могла поделать – всматривалась в лицо доктора. Того же самого, что несколько месяцев назад сказал ей про «шесть-восемь». Майя считала, что это будет правильно. Тогда его слова подарили ей самое удивительное счастье, которое может испытать женщина. Может, и сейчас его слова будут так же милосердны.

Доктор едва заметно нахмурился, и сердце Майи замерло. Что там, доктор? Что?! Врач повозил датчиком так и этак, покачал головой:

– Не вижу сердца.

– Как?!

– Да барышня ваша улеглась так, что сердце никак не рассмотреть.

Зато собственное сердце Майи колотилось где-то в горле. Что это значит?! С сердцем ее ребенка что-то не так?! Оно есть?! Не бьется?! Господи… А потом до Майи дошел весь смысл сказанных врачом слов.

– Барышня?

– Да, – доктор повернулся к ней и улыбнулся: – У вас дочка.

Майя в изнеможении прикрыла глаза. Значит, они с Ильей почувствовали верно. Но как же сердце?! Она распахнула глаза.

– А как же вы увидели… что девочка… а сердце не видно… как это может быть?!

– Так сердце в грудной клетке. А тут, ниже все прекрасно видно. Голубушка, вы что так побледнели? – всполошился доктор. – Сердечко стучит, и стучит хорошо. Хотите послушать?

– Хочу, – еле слышно прошептала Майя. И спустя несколько секунд в кабинете раздался негромкий ровный частый стук. Это была самая прекрасная музыка, которую Майя когда-либо слышала.

– Стучит хорошо, – доктор выключил звук. – Судя по нему, все в порядке. Просто я структуру сердца не могу разглядеть. Девушка ваша сердце кому попало не открывает.

– Зато что другое – запросто! – нервно хихикнула Майя. Боже мой, сколько ей еще предстоит вот таких дерганий по поводу и без…

– Это другое, – улыбнулся доктор.