– А ты тоже купи себе спортивные штаны от Армани, ящик пива под мышку и гуляй, гуляй…

– Пошёл ты. В конце концов знакомлюсь с двумя первокурсницами – такие девочки… У тебя таких никогда не будет. Это я к слову.

– Спасибо.

– Веду их в ресторан, очаровываю по полной программе…

– А они лесби.

– Придурок, здесь ещё и слов таких не знают. Они мне потом говорят: «Большое спасибо, всё было очень хорошо, но нам пора домой, а то мама будет ругаться». Я им – девочки, а как же наслаждения юности? Когда, если не сейчас? Тем более – зрелый привлекательный мужчина, который так многому вас может научить!

– Там ещё какой‑то мужчина появился?

– Это я про себя.

– А‑а‑а…

– Короче, провинциальная дикость. Это тебе не Европа.

– Я заметил, – Бондарев посмотрел на чашку с кофе и поёжился.

– Тебя за что сюда сослали? – поинтересовался Дюк.

– Контролировать действия одного зрелого привлекательного мужчины. Есть подозрения, что он чересчур отвлекается на обучение первокурсниц наслаждениям юности.

– Ой‑ой‑ой. Ну, если так, – Дюк поскучнел. – Как я уже говорил, имеются две плохие новости. Первая новость – здесь вам, товарищ Бондарев, совсем не Париж. Вторая плохая новость – у меня из номера вчера спёрли любимый галстук.

Впрочем, – Дюк неприязненно покосился на мятую рубашку Бондарева. – Тебе не понять всю горечь моей потери…

– Вы трепло, товарищ Дюк, – сказал Бондарев. – Убери к чёртовой матери свою газету и расскажи, что ты тут вообще делаешь, кроме развращения несовершеннолетних и дегустации худших мировых сортов кофе…

2

Дюк смахнул тополиную пушинку с пиджака, блеснул неотразимой улыбкой проходящей официантке и сказал:

– Как обычно – шантаж, подкуп, провокация. Обычная работа на благо Родины.

– Родина тебя не забывает. Ты ей снишься каждую ночь в кошмарных снах…

– Ты мне просто завидуешь. Так ты действительно не в курсе? Не отвечай, все понятно по лицу. Значит, так. Меня прислали по душу полковника Фоменко, есть тут такая милицейская шишка. Фоменко прикрывает транзит наркотиков через область, имеет с этого хорошие деньги. Я уж не знаю, какие у Директора планы насчёт самого Фоменко, но мне велели полковником не увлекаться и до самоубийства его не доводить. Мне поставили цель – узнать, кто прикрывает Фоменко и всю его компанию в Москве.

– А его кто‑то прикрывает?

– Определённо. Так вот, я набираю три чемодана всякого компромата и собираюсь предъявить полковнику стандартный выбор – прошепчи мне на ушко имя человека в Москве, или все три чемодана крепко попортят тебе жизнь и на работе, и дома. Но тут начинается местная специфика. У полковника есть сын, балбес семнадцати лет от роду. И он то ли изнасиловал, то ли пытался изнасиловать какую‑то местную девчонку. Полковник его, само собой, отмазал, девчонке кинули пару копеек моральной компенсации. Вроде бы все нормально. Но тут приходит из армии брат этой девчонки. И ему хочется совсем другой компенсации.

– Денег, что ли?

– Каких ещё денег? Я же говорю – из армии пришёл, вроде бы даже из десанта. А какие они сейчас все оттуда приходят? Со сдвигом по фазе. Есть ещё фильм такой, там главный герой приходит из армии и начинает всех мочить почём зря.