Этот человек — невысокий и на первый взгляд хрупкий — поселился на берегу залива Толонгар вместе с первыми белыми колонистами. В форте Дофин он выполнял обязанности лекаря и, как шутили жители города, по справедливости считался лучшим целителем острова, потому что на Мадагаскаре, по мнению колонистов, кроме туземных колдунов — мпамозави, — не было ни одного врача. Лекаря звали Жак Говердэн, и это имя в туземных деревнях южного Мадагаскара знали лучше, чем имя французского короля. Говердэн часто уходил из города в глубину тропических лесов, но в отличие от своих Земляков и соседей он приносил домой не золото и не кораллы, а связки душистых целебных трав — фанафоди, семена не виданных никем дотоле растений, клыки и кости диковинных животных.

Еще до первой своей экспедиции Говердэн научился хорошо говорить на языке людей из племени махафали. Когда Говердэн впервые встретился с махафали, они были поражены тем, что белый человек знает их язык и говорит с ними так, будто родился на их острове. А после того как Говердэн дал туземцам несколько хороших врачебных советов, люди из племени махафали не без основания стали считать его своим другом. Нередко Говердэн помогал островитянам лечить больных соплеменников, внимательно приглядываясь к тому, как это делали туземные лекари к колдуны. Вскоре Говердэн узнал от туземцев много полезного. Если бы не общение с местными жителями, ему не хватило бы и целой жизни на то, чтобы распознать целебные свойства плодов и трав Мадагаскара. Белые колонисты сначала косо поглядывали на эти чудачества Говердэна. Однако вскоре поняли, что неожиданные отлучки местного лекаря идут всем им скорее на пользу, чем во вред. И успокоились. Говердэн продолжал бродить по острову, забираясь все дальше и дальше в леса Мадагаскара. Он дважды пересек безлюдное и пустынное Высокое плато — одно из самых причудливых мест на земле. Он прошел по его каменистым холмам и обрывистым скалам, он опускался в узкие, глубокие ущелья, по дну которых с ревом неслись зажатые камнями реки. Он видел огромные камни, брошенные на поверхность плато, полопавшегося от жары, видел гигантские воронки потухших вулканов, превратившиеся в озера, вода в которых кипела от множества крокодилов. И все это — Звенящая тишина пустыни, чахлые колючие кустарники, вцепившиеся в растрескавшуюся красную землю, похожую на обожженный кирпич, первозданный хаос из камней и песка — напоминало Говердэну землю в первые дни ее творения.

Лишь изредка встречал он на Высоком плато зеленые квадратики рисовых полей и красные хижины немногочисленных обитателей этого пустынного района. В первый раз Говердэн пересек плато в его южной части. Тогда он пользовался гостеприимством народа бецилео, который славился любовью к земле. Да и само название «бецилео» означало «рисоводы». Во второй раз он прошел через земли народа цимихети, живущего в северной части плато. Оттуда он отправился в земли бецимисарков к мысу Нгонси — самой северной точке великого острова, но вынужден был вернуться обратно из-за внезапно начавшейся войны между двумя племенами. Он возвратился в форт Дофин за несколько дней до того, как Ваня и его попутчики пришли в город. Местные жители сразу же посоветовали им обратиться к городскому лекарю, дом которого часто служил гостиницей для тех немногих путников, которые оказывались в форте Дофин. И капитан Жорж со своими товарищами и Ваней остановились в доме гостеприимного и бескорыстного лекаря. Они рассчитывали, что через неделю-две какое-нибудь судно зайдет в форт Дофин и заберет их с собою. Но время шло, а ни один корабль не появлялся на рейде маленькой французской колонии.

Чтобы не быть в тягость гостеприимному хозяину, Ваня старался как можно лучше выполнять его поручения.