|
Ведь могла же она убить Гемелла в любую из ночей, когда он приходил на ее ложе. Но она не сделала этого. Почему? Когда он думал о том, насколько легко было навеки утихомирить злобного толстяка, его охватывал гнев. Но мало-помалу он начал понимать, почему она мирилась со своей участью. Ведь она же не была обученным бойцом, таким как, например, он. Вельвинна была всего лишь матерью двух ребятишек и делала все, что было в ее силах, чтобы защитить их. И безропотно вновь и вновь шла на омерзительную близость с Гемеллом ради блага двойняшек. Это осознание оказалось для Ромула очень горьким и наполнило его стыдом и отвращением к самому себе. Как он мог не оценить самопожертвования матери прежде? И желание убить Гемелла еще сильнее укрепилось в нем. Вот только сохранить надежду на то, что это когда-нибудь случится, было трудновато. Ему, в отличие от Бренна, приходилось подчас делать усилие, чтобы поверить в некоторые совсем уж немыслимые предсказания Тарквиния. И если рассуждать серьезно, возвращение отсюда домой представлялось ему делом совершенно невозможным.
— Как ты сказал? Маргиана? — переспросил Феликс. — Никогда не слышал о такой стране. — Можешь мне поверить, — ответил, подмигнув, Тарквиний. — Она существует. — И какая же она? — Зеленая. С широкими реками и плодородной землей. Феликс указал на раскинувшуюся вокруг пустыню. — Что угодно будет лучше, чем это пекло. Ромул рассмеялся. Феликс, один из немногочисленных уцелевших бойцов когорты Бассия, оказался хорошим товарищем. — Кто же там живет? — осведомился Бренн. — Потомки греков, значит, люди цивилизованные. И кочевники. У них желтая кожа, черные волосы и узкие глаза. — По описанию похоже на демонов, — пробормотал Феликс. — Кровь у них такая же, как и у всех остальных. — Как они сражаются? — Бренн подходил к делу практически. Он всегда оставался в первую очередь воином. — Луками и стрелами. Верхом на лошадях. Окружающие дружно застонали. — И не ладят с Парфией? Тарквиний кивнул. — Переться на самый край света, чтобы нас там убили? — язвительно бросил Феликс. — Мало нам одного раза. — Не убьют, если мне удастся сделать одну вещь, — ответил Тарквиний. — Нам необходимо покрыть все щиты шелком. — Чем-чем? Ты о той материи, из которой парфяне делают свои знамена? — спросил галл. Громадные ярко раскрашенные флаги тоже изрядно напугали солдат Красса перед Каррами. — О ней самой. Она поможет защититься от этого. — Этруск указал на стрелы, торчавшие из колчана Бренна. Все, кто слышал этот разговор, сразу воспряли духом: еще бы, появилась реальная возможность спастись от града стрел наподобие того, который погубил столько их товарищей при Каррах. Ромул вспомнил, что ему доводилось мельком видеть на трибунах арены знатных римлянок в мягких на вид, пестрых одеяниях. — Это же небось обойдется в целое состояние, — усомнился он. — Можно будет немало выгадать, если удастся освободить караван от части груза. Бренн и Ромул уставились на него с нескрываемым любопытством. — Через двенадцать дней мы пересечем караванный путь, по которому иудейские купцы возвращаются из Индии, — сказал Тарквиний. Парфия была почти безлюдной страной, обитатели ее принадлежали к малочисленным кочевым племенам. С тех пор как легионеры покинули Селевкию, они почти не встречали людей в тех диких местах, по которым проходили. И до сих пор мистическое зрение Тарквиния не предупреждало его ни об одной встрече. |
