А вот карточка-заместитель на получение табельного оружия их порадовала.

— Ствол у него может быть. Ищи ствол.

Обыскали одежду, салон — ствола не было.

Зато в «бардачке» нашли удостоверение сотрудника ми­лиции. Недобро переглянулись.

— Вот уж кого я ненавижу больше всего, так это мен­тов, — сладострастно потянувшись, заметил Роман.

—Да и я не любитель ментовского мяса, а что делать — резать-то надо, — хохотнул Вениамин. И полоснул ножом по шее лежавшего на животе Ильдара. На смуглой коже тут же выступила полоска крови.

Ильдар чуть шевельнулся, застонал.

—А, не нравится, — возликовал Вениамин, встал на ко­лени перед телом водителя и несколько раз с размаху уда­рил его ножом в спину. — Не нравится, не нравится, — приговаривал он.

Нуралиев затих и, казалось, больше не подавал призна­ков жизни.

Когда перетаскивали его на заднее сиденье, им каза­лось, что кантуют они мертвое тело. Никаких эмоций у братьев по этому поводу не возникло: мертвяк он и есть мертвяк. Что тут думать?

Роман сел за руль и повел машину в сторону города Кас­пийска.

Россия кончилась. Это была уже земля Калмыкии.

Ехали молча. Роман думал, сколько взять за почти но­венький «Москвич», Веня дремал, ни о чем не думал. Мол­чал и Ильдар. Братья были уверены, что после таких ран он давно дал дуба.

<style name="222">Вкус крови

Ближе к ночи, не доезжая села Джалыкова, в безлюдной степи Роман остановил машину.

Ильдара вытащили наружу, бросили на жесткую, по­крытую короткой, сбитой травой землю.

Он опять застонал, приоткрыл глаза.

—  Ишь ты, «шнур»-то наш оклемался? Счастливым будет...

— Не успеет, — рубанул Роман. И уже к Ильдару: — Что, мент поганый, жить хочешь?

Роман в левой руке держал удостоверение сержанта-водителя, а другой посвечивал на фотографию Ильдара в милицейской форме фонариком.

— Если кровь стереть с морды, сходство есть, — конста­тировал он.

— Так это ж он и есть! — удивился недомыслию брата Веня. Он шутку не понял.

Ильдар молчал и как будто бы от слабости или от гордо­сти, но в разговор с бандитами вступать был не намерен.

Веня подошел, с силой ударил ногой в тугой кроссовке в спину Ильдара, норовя попасть в сочившиеся кро­вью раны.

— Попал, — обрадовался он.

Ильдар охнул и вновь замолчал, даже стона не слышно.

— Опять помер? — спросил брата Веня.

Но Ильдар все жил и жил. Хотя боль была невыносима. Ему хотелось от боли перестать жить, откинуться на пахну­щую полынью степную землю и спать, спать, спать... Что­бы боль уходила постепенно, а сладкий сон уносил вместе с болью и грустью по семье и холодный ужас перед надвига­ющейся смертью.

Но ни спать, ни помереть без боли ему было не дано.

Роман наступил на пальцы правой руки, увидев, что Ильдар дернулся всем телом, опять ойкнул, сказал:

— У тебя один шанс из ста. Я кодлан собираю. Стволы нужны. У тебя ксива на пушку. Поможешь ее заполу­чить — будешь жить, тебе решать.

Нуралиев молчал, глядя широко раскрытыми глазами в небо.

Что толку торопиться с ответом? И так, и так — убьют. Нет у него выбора.

Словно в подтверждение его вялых мыслей услышал визг младшего:

—Молчишь? И правильно делаешь. Все равно замочили бы мы тебя. И знаешь почему?

Ильдар молчал.

— Потому, что свидетелей мы с Ромой поклялись не ос­тавлять. Понял? И еще знаешь почему? Потому что ты — мусор. И пусть на одного мусора будет меньше.