Он подумал, что если уж генерал из Генштаба так торопится сюда, то дела здесь предстоят – серьезнее некуда.

Через пять минут ворота части были открыты, и генерал Кудрявцев в сопровождении двух человек пожаловал в ее расположение. Старыга со своими офицерами двинулся генералу навстречу. Подойдя вплотную, Старыга отдал честь и собрался уже было отрапортовать, но генерал только отмахнулся от него. Он вообще выглядел каким‑то то ли недовольным, то ли озабоченным; казалось даже, что ему совершенно не до подполковника Старыги и его законной части. Осунувшееся лицо генерала, мешки под глазами, проскальзывающее нервное возбуждение в жестах – все говорило Старыге о том, что отнюдь не инспекция части явилась причиной его визита.

– Ну что, подполковник, – спросил Кудрявцев, – как у тебя тут служба?

– Как положено, товарищ генерал.

– Проблемы какие‑нибудь есть?

– Никак нет.

– Ну и хорошо.

Генерал отдал распоряжение своим людям осмотреться, а сам немедленно удалился в штаб и спросил, откуда он тут мог бы сделать пару звонков. Старыга отвел его в свой кабинет, и генерал уединился там, попросив не мешать.

Подчиненные подполковника чесали в изумлении затылки, а сам Старыга чувствовал, как его все настойчивее мучают сомнения и опасения.

Наконец, спустя полчаса, инспекция части закончилась, так толком и не начавшись, и сопровождавшие генерала люди присоединились к своему начальнику, заперев за собой плотно дверь и посадив у входа вооруженную охрану из числа тех самых спецназовцев, разместившихся в казарме.

Старыга начал нервничать.

А еще через полчаса в часть заявился тот самый холеный тип, с которого все для подполковника и началось, и молча проследовал в комнату, где собрался весь этот «генералитет». Черноволосого пропустили даже не моргнув глазом, причем по ходу дела он полностью проигнорировал всех офицеров части, которые встретились на его пути. Это уже было слишком, и Старыга не выдержал. Приказав своим офицерам не спускать глаз со всей этой делегации, он быстро покинул часть. Раз такое дело – плевать он хотел на субординацию. Теперь одно‑единственное желание одолевало подполковника – попробовать хоть как‑то разобраться, что же здесь все‑таки происходит. Поэтому он сел в машину и помчался к своему соседу Сан Санычу Нелуже. Если в этом долбаном Двоегорске и мог кто‑то разрешить сейчас его сомнения, так это только участковый Нелужа. Они были по‑соседски знакомы и поддерживали вполне дружеские отношения. Во всяком случае, за помощью к капитану Старыга мог обратиться не задумываясь.

Что подполковник и решил сделать.

В конце концов, должен участковый знать, что происходит у него в городе?

Должен!

Впрочем, спокойнее от визита к Сан Санычу подполковнику явно не стало…

2

– Я не знаю, кто вы, – сказал капитан Нелужа, – я не знаю, зачем вы сюда приехали, да и не хотел бы ничего об этом знать. Но все выходит так, что именно из‑за вас наш город превратился в сумасшедший дом.

Артист развел руками:

– Для нас это такая же неожиданность, как и для вас… – Неужели?

– Точно.

– Но ведь это… зачем‑то вы ехали сюда! И вас тут почему‑то ждали! Не верю я в такие совпадения!

– Один человек нам об этом уже говорил, – хмуро вставил Док.

– А мне что делать? – спросил Нелужа. – Подозревать вас или верить вам на слово? Что мне, это… прикажете делать?

– Хорошенький вопрос, – согласился Артист. – Мне кажется, лучше над ним не задумываться. Единственное, что я могу сказать, – приказывать мы вам не собираемся.

– Что случилось‑то, Сан Саныч? – спросил вдруг Карась, и все на минуту смолкли, потому что это была единственная фраза, произнесенная по делу.