Эдди исполнил приказ. Когда он вошел в контору, он увидел четырех мексиканцев, попыхивавших пахитосами, и Грэйсона, стоявшего перед стулом, на котором сидел какой-то мужчина со скрученными за спиной руками. Грэйсон обратился к Эдди, указывая ему на пленного.

- Это ловкач, который ограбил банк и удрал на нашем Бразосе, которого ему дал наш мерзавец-бухгалтер. Сержант отвезет его утром в Куиваку. Вы должны его сторожить до полуночи. Тогда вас сменят. Солдаты пока заснут, а я пойду ужинать. Только не делайте глупостей, Эдди, - наставительно сказал ему Грэйсон.

Он собирался уже выйти из конторы, когда новая мысль пришла ему в голову.

- Послушайте, Шортер, - сказал он, - из той маленькой комнаты другого выхода нет, как только через эту. Окна там слишком малы, и крупный человек через них не пролезет. Вот что я вам скажу: мы запрем его в той комнате, и тогда ни у вас, ни у нас не будет никаких забот. Вы сможете спокойно разостлать одеяло у двери и лечь. Не нужно будет вас сменять ночью.

- Ладно, - ответил Эдди. - Положитесь на меня: уж я его устерегу!

Удостоверившись, что пленник надежно заперт, вилластанцы и Грэйсон вышли из конторы.

При упоминании управляющим имен сторожа - "Эдди" и "Шортер", Билли пристально посмотрел на молодого американского ковбоя. Эти два имени вызвали в его памяти представление о чем-то страшно знакомом. Однако он никоим образом не мог связать их ни с кем из тех, кого он знал в прошлом, да и лицо молодого человека ничего не напоминало ему.

Сидя в темноте, Билли от нечего делать стал ломать себе голову: где это он слышал эти имена? Он прямо не мог ни о чем другом думать. Даже грозившая ему судьба казалась ничем по сравнению с важным вопросом: где он раньше слышал имя Эдди Шортера?

В то время, как он сидел, тщетно напрягая память, что-то шевельнулось на полу у его ног. Оказалось, что крыса начала грызть сапог на его ноге.

"Ну и местечко, нечего сказать!", подумал Билли: "Тут крысы могут сожрать человека живьем".

- Эй! - и он повернул лицо к двери, - Эй, Эдди! Иди-ка сюда!

Эдди подошел к двери и прислушался.

- Что вам нужно? - спросил он. - Только бросьте ваши штуки, слышите? Я из Шоуни, в Канзасе, а там люди хитры, как нигде на свете. Вам меня не перехитрить!

Шоуни, Канзас! Эдди Шортер! Вся загадка в одну минуту стала ясной.

- Ты Эдди Шортер из Шоуни в Канзасе? - воскликнул Билли. - Ну, так я знаю твою мать, Эдди, и, если бы у меня была такая мать, как твоя, я не терял бы времени, работая на буржуя вместе с проклятыми мексиканцами. Но я тебя не из-за этого окликнул. Мне сюда нужен огонь. Проклятые крысы уж начали поедать мои ноги, а когда они покончат с ними, они слопают меня целиком. Старикашка Вилла с досады, пожалуй, повесится!

- Вы знаете мою мать? - спросил Эдди, и в голосе его прозвучала грустная нотка. - Ах, черт побери, все-то вы врете! Это просто одна из ваших хитрых штук. Вы хотите меня завлечь, а затем как-нибудь провести, чтобы я помог вам бежать. Шалишь, я сам, брат, хитер!

- Эдди, честное слово, я знаю твою мать, - уверял Билли. - Я был у вас всего несколько недель тому назад. Помнишь небольшой диванчик между окон? Помнишь библию на маленьком мраморном столе? А? А Тигра? Тигр, бедняга, сдох, но мать и отец живы и очень хотят, чтобы их мальчик вернулся. Мне все едино - веришь ты мне или нет, но мать твоя была очень добра ко мне, и ты должен обещать, что напишешь ей вскорости, а затем вернешься домой. Не у каждого такая славная мать, как твоя; уж раз такую имеешь, свинство не быть с ней хорошим!

Эдди стоял перед закрытой дверью, и челюсть его начала дрожать. Его память так живо воскресила в нем сладкие воспоминания о материнском плече, о которое он имел обыкновение тереться головой, и о широкой мягкой руке, которая ласково гладила его непокорные рыжие волосы! Эдди проглотил слезы.