– Никак заплечную кобуру себе не куплю, – объясняет он ее вопросительному взгляду. – Неплохо бы смотрелось, да?

– Неужели ты стал бы стрелять?

Он, не отвечая, подмигивает ей в зеркало и поворачивается с насмешливой улыбкой.

– Сознайся, что никакого мента не было, а ты просто по мне соскучилась!

– Да я… да ты у соседей спроси! Кристина с мужем с ним разговаривали!

Он обнимает ее, тщетно пытающуюся вырваться, и говорит в самое ухо:

– Соврать было жалко, да? Мол, действительно соскучилась, все выдумала!.. Не получится из тебя возлюбленной великого человека! Самоотверженной, благородной, безоглядной! Ты как скупая старушка, которая наконец согласилась предоставить страннику ночлег, – даже дверь приоткрываешь чуть-чуть, чтобы он смог лишь протиснуться, а не распахиваешь со всей широтой души!

– А ты, значит, распахиваешь с широтой?

– В том-то и дело! Я, видимо, тоже осторожный. Про таких, как мы с тобой, и говорят: муж и жена – одна сатана!

– Аристов, что ты несешь? Про таких, как мы, говорят: два сапога – пара!

– Все равно – пара. Значит, двое похожих… Говоришь, замком заскрежетал? Может, просто проверял: закрыто или нет? – Он подвигал ручкой двери. – Такой был звук?

– Не знаю. Я сразу же побежала тебе звонить.

– Умничка. А то я, кажется, все причины для прихода к тебе исчерпал. Уже думал: может, сантехником прикинуться?

– Электромонтером! – прыскает Евгения.

С приходом Аристова ей сразу стало спокойно, так что она расслабилась и привычно грубит ему…

– Ты перед приходом мента чем занималась? – спрашивает он.

– Ничем. Собиралась идти чистить зубы и в постель.

– Вот и продолжай делать то же самое. Я тебе не мешаю. Сквозь журчание воды ей слышится далекий звонок, но Евгения не обращает на него внимания. Мало ли кому могут звонить в этом многоэтажном улье?

А когда она выходит из ванной, Аристова в квартире не обнаруживает. Чувство глубокого разочарования охватывает ее: ушел, даже не простился! И дверь не закрыл. Конечно, разве не она сама постоянно твердила ему, что семья должна быть на первом месте? Но что это за голоса в коридоре? Она осторожно выглядывает на лестничную клетку. Аристов разговаривает о чем-то с мужем Кристины. Евгения облегченно вздыхает и идет стелить постель.

Теплое чувство к Толяну опять пробивается через рогатки, надолбы и танковые рвы, которые она понастроила, чтобы не пустить его в свою душу. Но разве можно сдержать стихию?.. Она надевает свою лучшую ночную сорочку – воздушную и кружевную – и ложится в постель с книгой в руке.

– А мне можно почистить зубы? – наконец заглядывает в комнату Толян.

С губ Евгении готово сорваться: «А кто тебя здесь оставляет?» – но она благоразумно сдерживается.

– Твоя щетка – красная.

– Понял!

Несколько минут спустя он заходит и садится на край кровати.

– Знаешь, я как раз уходил из дома, когда ты позвонила.

– Куда?

– Пока к другу. А дальше – я не думал.

– Хочешь сказать, ты уходил насовсем?

– Насовсем… Мне нужно с тобой поговорить.

Его тон настораживает Евгению, заставляя сердце болезненно сжаться. Сейчас он скажет, что не любит ее и между ними все кончено! Но разве не она сама этого хотела?

– Почему-то мы никогда не успеваем сказать друг другу все, что хотим…

– Может, потому, что слова для нас – не главное?

– Это так, – соглашается он, – но наша с тобой психика после всевозможных жизненных потрясений не совсем здорова.