И случилось это как раз тогда, когда он «случайно» попался на глаза своего агента и тот не мог не заметить его.

Виктор Сергеевич прошел в вестибюль и подошел к стойке, за которой стоял портье, краем глаза заметив «Джонатана», который сидел в кресле, полузакрыв глаза.

– Я из четыреста второго номера, – сказал он портье. – Для меня должны оставить сообщение.

– Ничего нет, – ответил портье и развел руками.

Виктор Сергеевич взял ключ и направился к лифтам. Он не оглядывался, но спиной чувствовал, что «Джонатан» идет вслед за ним. В лифте они оказались не одни, и Виктор Сергеевич вышел на своем этаже, ничего не успев сказать. Впрочем, он и не должен был ничего говорить. Агент слышал номер его комнаты и должен сам сориентироваться о предстоящей встрече.

После вечернего ланча Виктор Сергеевич опять подошел к стойке. Портье протянул ему конверт и произнес только одно слово:

– Посыльный…

Виктор Сергеевич, распечатал конверт и пробежал глазами текст записки. Она гласила, что интересующая Виктора Сергеевича дама появится в отеле только послезавтра и перезвонит ему.

Означало это, что встреча должна произойти завтра. И это почему-то насторожило Виктора Сергеевича. Почему завтра, а не сегодня?

Чувство опасности заставило его мозг работать более четко, чем в обычной ситуации.

Он снова собрался в супермаркет.

Слежку за собой Виктор Сергеевич заметил сразу. Она велась довольно примитивно: за ним шел унылый брюнет лет тридцати.

«Растакую мать! – выругался он мысленно. – Вряд ли контрразведка может работать так предметно. Значит, это случайный хвост. Когда я выбирался в супермаркет первый раз, ничего подобного не было. Хвост мог появиться только после контакта со странной дамой, говорящей по-русски или “Джонатаном”».

В супермаркете он медленно прошелся по отделам, затем быстро завернул в боковой коридор, а потом резко повернул обратно. Брюнет попался, ему некуда было спрятаться. Он прижался к стене и, как виноватый школьник, опустил глаза.

Вечером в ресторане Виктор Сергеевич снова был атакован дамой, говорящей по-русски. Причем вела она себя так, будто они сто лет знакомы.

– Мне нужен попутчик, – сказала она, – для экскурсии в Голливуд.

– Но это не близко, – ответил ей Виктор Сергеевич.

– Ерунда, – сказала дама, – отсюда до Лос-Анджелеса есть чартерные рейсы.

Виктор Сергеевич ничего не ответил, а дама продолжала:

– Там 300 солнечных дней в году. Поэтому Голливуд в начале двадцатого века обосновался именно там.

– Я хотел бы отдохнуть, не выходя за пределы отеля, – сказал Виктор Сергеевич.

– Но это всего в двух часах лета…

– И я предпочитаю видеть Голливуд на экране.

– Тогда вам нужно посетить Кауаи. Это почти тот же Голливуд, здесь снимались такие фильмы как «Парк Юрского периода», «Кинг-Конг»…

– Вы меня не так поняли, – исправился Виктор Сергеевич, – я предпочитаю видеть продукцию Голливуда, а не саму кинофабрику.

– Вы из Москвы? – перепрыгнула дама на другую тему.

– Я из Вильнюса.

Б.Н

Через три дня я окончил писать справку «Предложения по противодействию “программе стимулирования дезертирства” с территории ГДР», отдал ее Михаилу Федоровичу, а после обеда утвердил у него план мероприятий по разложению редакции «Прорыва».

Поскольку второе у Евгения Петровича было на первом месте, то план утвердили, и я начал по нему работать, забыв о справке.