- Парик!..

- Лейф, что там происходит? - раздался за ним шепот Свайнхильд. Откуда ты это взял?

- Он... он лежал здесь.

- А вот и ряса - и моя сорочка.

Свайнхильд схватила находку и прижала к груди.

- Лейф, признайся, что ты знал обо всем этом. Ты меня просто разыгрывал, когда говорил об исполнении желаний.

- Здесь должно быть кое-что еще, - сказал Лафайет, шаря руками по земле. - Есть!

Он вытащил из-под куста накладной нос с приделанными к нему очками, вставные зубы и усы.

- А вот и панталоны! Как раз такие, о каких я всегда мечтала! восторженно вскрикнула Свайнхильд, хватая что-то прозрачное.

- Лейф, негодник ты этакий!

Она обвила его шею руками и крепко поцеловала.

- Боже мой! - воскликнул Лафайет, освобождаясь из ее объятий. - Ко мне вернулись мои прежние способности. Не знаю, почему и как, но...

Он закрыл глаза:

- Наган, а к нему семь патронов.

Он выждал какое-то время, открыл глаза, а затем наклонился и пошарил под деревом.

- Странно.

Он попробовал еще раз:

- Под скамейкой лежит маузер семьсот шестьдесят пятый, автоматический, в черной кожаной кобуре, с запасной обоймой, заряженный.

Он подошел к скамейке и разрыл листву под ней.

- Ничего не понимаю - сначала получилось, а теперь - нет.

- Да брось ты, Лейф. Это была неплохая шутка, но всему свое время - нам пора сматываться. Тебе повезло, что местный повеса вырядился в рясу, отправляясь на свидание к своей милашке. Этот наряд даже лучше, чем солдатская форма.

- Неужели это было простое совпадение, - размышлял вслух Лафайет, запихивая под ремень подушку и примеряя рясу. Затем он надел парик и прикрепил нос. Свайнхильд хихикнула.

- Ну, как я выгляжу? - Лафайет повернулся.

- Шикарно! Ты похож на менестреля, одного из странствующих братьев.

- Ну что ж, неплохо.

- Да что ты, просто великолепно! Послушай, Лейф, забудь ты об этом герцоге! Ты вполне можешь стать странствующим менестрелем. Мы бы подыскали себе какой-нибудь уютный чердачок, повесили на окно занавески, а на подоконник поставили горшок с геранью и...

- Перестань говорить ерунду, Свайнхильд, - перебил ее Лафайет. - Герцог Родольфо - моя единственная надежда выбраться из этого злосчастного места.

Свайнхильд схватила его за руку:

- Лейф, не ходи во дворец! Если тебя опять схватят, тебе наверняка крышка. Неужели ты не можешь спокойно жить в Меланже и быть счастливым?

- Счастливым? Меня бьют по голове, бросают в темницу, грозят отрубить голову, а я должен быть счастлив?

- Я... я буду с тобой, Лейф.

- Ну, ну, Свайнхильд, ты добрая девушка, и я ценю твою помощь, но об этом не может быть и речи. Разве ты забыла, что меня ждет жена?

- Да, конечно... Но она где-то там, а я здесь.

Он погладил ее руку:

- Свайнхильд, у тебя все впереди. Я уверен, ты многого добьешься в этом большом городе. Ну, а у меня есть дело посерьезнее, и никто, кроме меня, не сможет его уладить. Прощай, и будь счастлива.

- Может, возьмешь с собой что-нибудь поесть?

И она протянула ему бутылку и остатки колбасы:

- Вдруг тебя опять загребут в каталажку.

- Спасибо, оставь это себе. Я надеюсь, что в следующий раз смогу поесть по-человечески.

За живой изгородью послышалось цоканье конских копыт. Лафайет бросился к проходу и выглянул на улицу. К нему приближалась кавалькада всадников в желтых ливреях и шлемах, украшенных плюмажем. Следом за ними ехала золоченая карета, запряженная парой вороных лошадей в серебряных сбруях.

В открытом окне кареты Лафайет заметил женскую ручку в перчатке и рукав платья из голубого бархата. Наклоненная женская головка повернулась в его сторону.

- Дафна! - закричал он.

Кучер щелкнул кнутом - и карета прогрохотала мимо, набирая скорость. Лафайет пролез сквозь живую изгородь и бросился за ней, стараясь заглянуть в окно.