— Так что у меня больше нет детей, Лидия. Но мне повезло, — мечтательно сказала она. — Когда-нибудь я рожу ребенка от Карвелли.

— А пожелай того Джералд, он мог бы отобрать у тебя и этого ребенка тоже. — Таков закон.

Сара упрямо сжала губы.

— Он не посмеет. Он уже сделал достаточно, чтобы причинить мне боль, так что этот ребенок ему не будет нужен.

— Послушай, Сара, — взмолилась Лидия. — Ты пытаешься сплести девичий роман из того материала, который у тебя под руками. Подумай о том, что будет через месяц или на будущий год, когда идиллия закончится и Карвелли вернется в Италию. Куда ты пойдешь тогда?

Сара молчала.

— Джералд тебя не примет, — оказала Лидия. — Тебя отправят в какой-нибудь ужасный холодный дом, где ты будешь жить вдалеке от общества, которое знала и в котором любила бывать. И ты будешь изолирована от семьи и от друзей. — Картина, которую она нарисовала, была особенно устрашающей, потому что сильно напоминала обстоятельства, в которых могла оказаться она сама, если бы, бросив все, вышла замуж за Неда. При условии, конечно, что он попросил бы ее выйти за него замуж. А он этого не сделал.

Но у нее не было времени думать об этом сейчас. Нужно было убедить Сару отказаться от ее затеи.

Сара наконец заговорила, но без гнева и упреков, как того ожидала Лидия. Сара показалась ей значительно старше своих двадцати четырех лет, очень усталой и измученной, чего раньше Лидия не замечала.

— Я пришла сюда не за твоим одобрением, Лидия. Вряд ли ты меня одобришь. И я сознаю последствия своего поступка гораздо лучше, чем ты предполагаешь. Если бы я могла, то была бы практичной, но я не могу. И если не поеду с Карвелли, то буду сожалеть об этом каждый день своей жизни. — Заметив, что Лидия намерена что-то сказать, она подняла руку, чтобы остановить ее. — Без сомнения, все, что ты скажешь, правильно, моя дорогая, но это цена, которую я готова заплатить. Поэтому… пожелай мне лучше всего хорошего, несмотря на свое неодобрение.

Лидия крепко обняла Сару.

— Силы небесные, Сара. Ну конечно же, я желаю тебе всего самого хорошего. Поэтому и пытаюсь убедить тебя воздержаться от этого безумного поступка.

— В таком случае, не желай мне самого лучшего, а пожелай счастья, — сказала Сара, в свою очередь, обнимая Лидию.

— Одно не исключает другого.

— Для меня исключает, — тихо промолвила Сара.

Лидия никогда еще не видела ее такой подавленной и задумчивой. Взяв Сару за плечи, она чуть отстранила ее и заглянула в лицо.

— Это не путь к счастью, — настойчиво внушала она.

— Пусть так, но это путь, на котором я стояла, не зная, в каком направлении идти, так долго, что уже не надеялась найти дорогу. — Она поднялась на ноги. — А теперь пожелай мне еще раз всего хорошего.

Лидия тоже поднялась и взяла Сару за руку.

— Сара, — сказала она. — Как могу я высказывать тебе свои наилучшие пожелания, когда моя любовь к тебе настаивает, чтобы я протестовала? Ты губишь себя.

— Отпусти ее, Лидия, — раздался голос Эмили с порога комнаты.

Лидия оглянулась. Эмили стояла в коридоре, куда не доходил свет свечи. Она была в ночной сорочке, на которую накинула шаль. Ночной чепчик на ее волосах съехал набок.

— Эмили, — сказала Лидия, предполагая в ней союзника, — добавь свой голос к тому, что я сказала, и попытайся убедить нашу дорогую подругу…

— Ты должна отпустить ее, Лидия.