Разбудив лакея, он направился по коридору, коротко приказав через плечо:

— Кофе!

— Сей момент, сэр.

Войдя в библиотеку, он сорвал с себя шейный платок, снял сюртук и бросил его на спинку стула. Потом подошел к окну и окинул взглядом площадь, как будто надеялся найти ответ там.

Он был капитаном корабля в течение пяти лет войны и участвовал в трех дюжинах сражений. Он сидел на совещаниях, где обсуждалась стратегия, к его мнениям с большим уважением прислушивались в адмиралтействе. Он был известен рассудительностью, интеллигентностью и интуицией. Но когда речь шла о битве за сердце Лидии, он терялся и не знал, что делать. Не знал даже, следует ли вообще что-нибудь делать.

Она бы очень удивилась, если бы он сказал, что любит ее, независимо от того, богата она или нет. Она бы, конечно, усомнилась в его словах и приписала их хорошим манерам. Если он правильно понял ее реакцию на его слова о том, что он удовлетворится ее дружбой, она решила, что его «страстные чувства» по меньшей мере весьма скромны.

Печальная улыбка тронула его губы, когда он опустил взгляд вниз. Чтобы не схватить Лидию в объятия и не продемонстрировать, насколько в действительности «скромны» его желания, он изо всех сил ухватился за ветку бука, которая сломалась и поранила ему ладонь. В тот момент он этого даже не заметил.

Его напряженная улыбка смягчилась. Она так мило выглядела в этом лабиринте с ее рассыпавшимися по плечам волосами, с застрявшими в них листочками, с ее веселыми фиалковыми глазами. Она была красивее всего тогда, когда меньше всего думала об этом. Но этому она бы тоже не поверила.

«Мы все еще друзья, не так ли?»

Легко задать такой вопрос, но мучительно предположить, что тебе придется остаться всего лишь другом Лидии. Но он не мог отказать ей в своей дружбе, как не мог запретить сердцу биться. Поэтому он остался, чтобы составить ей компанию, как это сделал бы друг, и был крайне удивлен, когда она, демонстрируя свое дружелюбие, предложила найти ему богатую невесту.

Он даже разозлился, потому что она, как видно, считала его бесчувственным чурбаном, который позволит ей подыскивать для него жену. Неужели его поцелуй ничего не сказал ей? Неужели она не поняла, как ему приходится сдерживаться, чтобы держать в узде свою страсть? За кого она его принимает, если он, по ее мнению, может, только что поцеловав ее, тут же позволить ей подыскивать ему супругу?

Но уже собравшись ответить, он заметил, как в ее темных фиалковых глазах промелькнуло что-то такое, что пытались скрыть ее голос, манера держаться и выражение лица. Именно в этот момент он понял, что леди Лидия Истлейк никогда не сделала бы столь бестактного предложения, если бы не пыталась подавить свое, причем весьма сильное, чувство. У него появилась хрупкая надежда на то, что она, возможно, разделяет его чувства. Но что делать теперь?

Если он попросит ее руки, она, конечно, ответит отказом. Она совершенно ясно заявила, что ей требуется муж, который мог бы создать для нее такие условия, в которых она привыкла жить. И даже если ему удалось бы убедить ее сказать «да»… Но следует ли ему это делать? Сможет ли она быть счастлива, если станет женой безупречного отставного флотского капитана?

Он представил себе Лидию в шелках, с бриллиантами на шее и запястьях. Блеск ее глаз соперничает с их блеском, когда она танцует вальс или обменивается с кем-то остроумными замечаниями. Ею восхищаются, ей подражают, ее везде хотят видеть. Имеет ли он право просить ее оставить ее мир и все, к чему привыкла, ради незнакомой жизни с ним?

Он взъерошил рукой волосы. Остается к тому же, хотя и не такой важный, вопрос о его собственных обязательствах. Джостен-Холл, его дом, фамильное гнездо многих поколений Локтонов.