Сейчас, когда Холлис стучится в дверь дома на Лисьем холме (дурацкая формальность — разве не он владелец всей усадьбы?), он заполучил почти все, что когда-либо желал, — но все равно настроение хуже некуда.

— Входи, — бурчит он Хэнку, когда Марч открывает дверь.

На парне — лучшее из его скудного гардероба. Он вежливо жмет протянутую Марч руку.

— Ты так похож на Алана.

Хэнк сконфужен: он не знает, комплимент это в ее устах или нечто противоположное.

— У вас один и тот же цвет волос, — спешит объяснить Марч, почему-то нервничая в присутствии племянника, и, уловив его тревогу, добавляет: — Но ты намного выше.

— О, — кивает Хэнк, благодарный Марч за оглашение несхожести.

— Ну, что нас ожидает? — спрашивает Холлис. Систер сторожит в прихожей, низко и хрипло порыкивая.

— Вест-хайлендский терьер, — поясняет Марч. — Остался после Джудит.

— Это ты к тому, чтобы я знал, что передо мной собака?

Марч смеется.

— Да, именно к тому.

— Ладно, придется верить на слово — раз оно исходит от тебя.

Он подходит к Марч — терьер рычит еще грознее.

— Ну, чего уставился?

Собака действительно не сводит с него глаз и еще пуще рыкает в ответ.

— Она тебя, похоже, ненавидит, — дразнится Марч.

— Плевать. Не будем обращать на нее внимания.

Хэнк ушел в гостиную, и Холлис берет Марч за руку.

— Ты одна, на кого обращено все мое внимание, — шепчет он, — и я могу наглядно показать тебе, что это значит. Давай только отошлем куда-нибудь детей.

— Одно дитя, — поправляет Марч, — Гвен здесь нет.

Хэнк — в гостиной, ссутуленный под низким потолком и удрученный известием, что девушки не будет.

— Мотай на ус, — советует Холлис парню, когда Марч ушла готовить чай им обоим, учтиво позволившим себя уговорить. — Если бы ты что-то для нее значил, она была бы здесь. Может, хоть теперь ты перестанешь позволять себя дурачить.

В действительности решение Гвен отсутствовать на задуманной матерью вечеринке никак не связано с Хэнком и ее желанием быть рядом с ним. Выйдя из дома ранним утром, с морковками в карманах, она уже твердо знала, что не возвратится к назначенному часу.

Воздух с ночи холоден, и Гвен быстро спускается по дороге к ферме, без малейшего намерения быть общительной с Холлисом или позволить мастери вторгаться в свою жизнь. Ей нравится пустынная осенняя дорога. Снуют вдоль каменных оград куницы, полевые мыши ищут упавшие на землю желуди. На удивление, Гвен стало нравиться многое из того, чего раньше она терпеть не могла.

У себя в Калифорнии она, дай шанс, дрыхла бы весь день, хлопая вслепую по будильнику и опаздывая в школу четыре дня подряд из пяти учебных. «Кем я была?» — удивляется Гвен, натягивая на ходу вторую пару рукавиц и прыгая через глубокие рытвины дороги. Пройди она сейчас мимо той особы — подумала бы: «Вот ведь несчастное ленивое создание!»

Обычно Гвен в конюшне с полшестого. Таро ее уже ждет и тычет носом в руки, едва она к нему входит, ища яблоки и морковку. В последнее время она водит его на самое дальнее, просторное пастбище, где скакун резвится вволю. Видеть его бег — значит стать свидетелем чуда. Время от времени, когда Хэнк не ждет ее у поля с термосом горячего кофе, она совершает рискованные выходки: мчится на Таро во весь опор — так, что дух захватывает.