Али встревоженно оглянулась. Она совсем забыла о погоне.

– Правильно, что ты их остерегаешься, – заметила Малли, – но пока можно не волноваться. Они всегда отстают от оленя по пути сюда.

– И слава богу.

– Да уж. Их, Али, создал Тёмный Человек. Создал, просто чтобы убедиться, что он это может, – из своего неверия. Он не желал, чтобы в мире были такие, как Старый Рогач. Раз его создали люди, сказал Тёмный, так он сделает таких, которые загонят Старого Рогача. Но только он никогда на самом деле не верил, что у него получится. А когда получилось, он так и не смог поверить, что они настоящие. А когда наконец поверил, что они настоящие, то обнаружил, что не умеет сдержать их, потому что такие создания всегда верны только самим себе.

– Это ужасно, – сказала Али. Малли кивнула:

– Но так всегда было. Вожди, за которыми шли люди, всегда разделывались с вождями, которые вели прежде. «Умер великий Пан!» – восклицали они. Не потому, что тот был мёртв, а потому, что они желали ему смерти. Ему и всем подобным. А все же ты видела нынче ночью его родича и даже проехалась у него на спине, и я не сомневаюсь, что где‑нибудь на лужайке в Аркадии старый козёл ещё играет на дудочке, ещё веселит ночь своим волшебством – или наводит панику, смотря по тому, с чем ты к нему подойдёшь. Это только христиане хотели, чтоб его не было.

– Льюис тоже недолюбливает христиан, – заметила Али.

– О, они были не из худших, знаешь ли. И не они первые, и, наверное, не последние. Просто добились больше других – пока что. Смешнее всего, что они сделали Пана своим дьяволом, но их собственный бог в куда более тесном родстве со старым козлом.

Али замотала головой:

– Я не очень‑то разобралась, кто из богов настоящий, кто нет, но этого я не пойму. Пан, помнится, много пил и вечно гонялся за женщинами.

– И догонял их, кстати сказать, – засмеялась Малли. – Но он не был злым. Таким его сделали христиане.

– Но ведь Иисус…

– … Проповедовал любовь, а не ненависть. Говорил о небесном царстве на земле. Люди перевернули его слова по своему вкусу. И даже христианство теперь не такое, каким было вначале. Пока оно росло, заимствовало немного оттуда, немножко отсюда и лепило в одно целое, пока оно не начало снова разваливаться, теперь уже изнутри. Эти их проповеди – стоит присмотреться хорошенько, и увидишь, как один отрывок запрещает все, чего хочется, а следующий оправдывает то же самое.

– Я никогда так об этом не думала.

– И я тоже. Но я много говорила с Тёмным Человеком. И с Льюисом, и с другими. Я научилась читать правду между прочитанных ими строк. По‑моему, мне бы понравился Иисус. Человек – и тайна.

– А ты, – спросила Али, – ты тоже тайна? Малли улыбнулась:

– Ну нет. Я – секрет, а это совсем другое.

– Я устала это слышать. Ты что, не можешь просто сказать мне, кто ты такая? – «Или что ты такое», – добавила она про себя. – Льюис рассказывал, что ты была девочкой, когда он был молодым, – и совсем не изменилась с тех пор. Ничуть не стала старше.

– Разве так важно все знать? – спросила Малли.

– Чем больше ты знаешь, тем больше можешь понять. Как я могу принимать решения, если не знаю всех обстоятельств?

– А что ты собираешься решать? Али не нашлась с ответом.

– По‑моему, миру нужны тайны и секреты, – сказала Малли. – Без нас мир не был бы таким весёлым местом.

– Мир не так уж счастлив, – заметила Али.