Она вернулась в комнаты и принялась осматривать их. И во второй комнате окна были снабжены решетками. На полке стояли книги духовного содержания.

— Будь я так умна, как Белл, я бы смогла извлечь из всего этого пользу, — подумала она.

Олива услышала звон церковных колоколов и вспомнила, что сегодня воскресенье. Часы показывали одиннадцать утра — по‑видимому, она проспала дольше, чем предполагала.

Осмотр комнаты не дал особенных результатов. В одном из отделений старомодного письменного столика она обнаружила несколько листков бумаги, перо и чернила, нашла пару незаполненных телеграфных бланков, и последние навели её на мысль.

— Я буду вести себя, как Белл, — подумала она и снова принялась осматривать каждую мелочь. Сняв с полки одну из книг, она обнаружила на заглавном листке надпись: «Л. Т. Б. Стрингер». Это же имя оказалось и на остальных книгах. Значит, здесь когда‑то жил священник, носивший это имя. Никто другой не собрал бы такую библиотеку. Теперь задача сводилась к тому, чтобы найти указатель священнослужителей Англии.

Она поочередно просматривала каждый том, пока наконец не увидела то, что так жадно искала, — «Указатель священнослужителей Англии за 1879 год».

А в нем нашла то, что хотела узнать: Стрингер Лавренс Томас Беньямин значился в числе прочих пасторов Англии. «Пастор Уппер Стена проживает в Денн Фолли, близ Стена» — так было написано в указателе.

Итак, первая задача была разрешена успешно, Олива выяснила свое местонахождение. По‑видимому, Гардинг снял в наем этот дом у пастора или у его вдовы.

Она возобновила осмотр комнаты. Близ окна обнаружила небольшой лифт, по которому в комнату подавалась пища непосредственно из кухни. её внимание привлекло кресло, предназначенное для больного. По этим данным она пыталась воссоздать облик того, кто раньше жил в этом помещении. Это был, должно быть, больной пастор, проводивший большую часть времени безвыходно в этой комнате. её внимание снова привлекли телеграфные бланки. Она взяла один из них и написала на нем: «Беллу, Крооман‑хауз».

Но, вспомнив о том, что у Белла имелся телеграфный адрес, она перечеркнула написанное и написала:

«Беллосити, Лондон.

Заключена в доме пастора Денн Фолли в Уппере близ Стена. Олива.»

Она достала трехшиллинговую монету и завернула её в телеграфный бланк. И всё же она не представляла, каким путем ей удастся отправить это послание. Да и телеграф по воскресным дням в сельских местностях не работает.

Она спрятала телеграмму на груди, решив до понедельника отложить попытку отправить её.

Неожиданно она обнаружила у окна любопытное приспособление — электрофон. Этот аппарат давал возможность, сидя дома, слушать богослужение в церкви или представление в театре. Прибор состоял из старомодной слуховой трубки и провода, соединявшего комнату, по‑видимому, с церковью. Очевидно, больной пастор хотел слушать то, что происходило в церкви.

Она отряхнула пыль со слуховой трубки и приложила её к уху. Нашла под окном выключатель и включила аппарат. Из трубки послышался шум, напоминавший хрип граммофона, — это было церковное пение. Пение прекратилось и раздался кашель. Кашель был настолько громким, что Олива вздрогнула. «Должно быть, приемник помещается на кафедре», — решила она. Зазвучал голос — ясный и спокойный голос проповедника.

Первые же слова развеселили её: «Настоящим объявляю о помолвке Генри Гулеброка и Мэри Джен Смиз, проживающих в нашем приходе. Объявляю о помолвке Альфреда Виктора Холла и Оливы Крессуелл‑Предо, проживающих в нашем приходе. Если у кого‑нибудь имеются возражения против вступления названных лиц в брачный союз, то сообщите об этом.

Слуховая трубка выпала из рук Оливы — она услышала о своей собственной помолвке.