|
Ну и еще эта забавная, даже трогательная "клумба", как называли за спиной профессора его вазу с цветами. Но много же будет работы, если начать присматриваться к таким вот невинным причудам всех и каждого. Тут, правда, есть один момент, достойный некоторого внимания. Нужно узнать, в каком магазине Молтон покупает свои восковые цветочки (это, пожалуй, единственное - за исключением спорткомплекса - место в городе, куда он ходит), и пусть местная агентура там все проверит. Весьма довольный своей дотошностью, Садлер расплатился, покинул совершенно пустое кафе, миновал недлинный коридор и оказался на почти пустом вокзале. Монорельсовая ветка, соединявшая Сентрал-Сити с Гигинусом, проходила мимо Триснекера <небольшой кратер неподалеку от центра видимой части Луны>, по невероятно растрескавшемуся скальному плато. Вдоль ее трассы шагали столбы канатной дороги, по которой ползли огромные емкости, полные с рудника и пустые - обратно. Длинные, до километра, пролеты делали это транспортное средство самым экономичным на Луне, да, пожалуй, и самым практичным - пока дело касалось не срочных грузов. Чуть не доезжая города, канатка плавно свернула направо и ушла куда-то за горизонт, к заводскому комплексу, который - прямо либо косвенно - кормил и одевал каждого человека, живущего на Луне. Даже удивительно, как быстро этот город перестал казаться чужим; Садлер переходил из купола в купол с уверенностью старожила. Сперва - в парикмахерскую. Один из обсерваторских поваров прирабатывал - в свободное от кухни часы - стрижкой, однако результаты его трудов выглядели весьма печально. Ну а потом, если останется время, покрутиться минут пятнадцать на центрифуге. Как и обычно, в спорткомплексе было полно сотрудников Обсерватории, старавшихся, на случай срочного отъезда домой, сохранять приличную физическую форму. Записавшись в очередь на центрифугу, Садлер закинул одежду в шкафчик и пошел купаться; через некоторое время затихающий вой мотора просигналил, что "карусель" готова принять новую порцию пассажиров. Подойдя к ней, почти что бывалый контрразведчик с трудом подавил усмешку - он оказался в компании двух подозреваемых из списка А - Уилера и Молтона, - а также семи или около того почти подозреваемых категории В. И мало удивительного, особенно что касается категории В. В этом жутком списке, подходящим названием для которого было бы: "Лица, достаточно умные и активные для шпионской деятельности, относительно которых, однако, нет никаких сведений - ни в ту, ни в другую сторону", состояли добрые девяносто процентов персонала Обсерватории. Центрифуга вмещала шесть человек и была снабжена каким-то хитрым предохранительным устройством, не позволявшим ей запускаться без более-менее приличной балансировки. Вот и сейчас она наотрез отказывалась вертеться, пока толстый сосед Садлера не поменялся местами с худощавым мужчиной, сидевшим напротив. После этого завыл мотор, и большая металлическая бочка с уравновешенными - в физическом смысле слова - людьми начала набирать обороты. И чем быстрее она вращалась, тем тяжелее становилось тело Садлера; одновременно менялось и направление "вверх" - оно поворачивалось к центру барабана. Дышать стало трудно, Садлер попробовал приподнять свою руку - и не смог, она словно налилась свинцом. Его сосед слева - тот самый, худощавый - с видимым трудом поднялся на ноги и начал прохаживаться, аккуратно придерживаясь "своей" территории, обозначенной на полу жирными белыми линиями. То же самое делали и остальные; было чуть жутковато смотреть, как они стоят на вертикальной - с точки зрения Луны - поверхности. Пассажиров центрифуги прижимала к ней сила, в шесть раз превышающая жалкое лунное тяготение, попросту говоря - вес, который они имели бы (и будут когда-то иметь) на Земле. Ощущение не из приятных. Садлеру казалось совершенно невероятным, что неполные две недели назад все его существование проходило в гравитационном поле такой силы. |
